Шестиклассники

— Мне ведь со стороны виднее, — помолчав, тихо заговорила Елена Максимовна. — Она тебя очень любит. Когда умер твой отец, она в отчаянии не знала, что делать. И только ты придавал ей силы. «Ничего, — говорила она, — у меня есть сын. Он будет таким же, как отец… будет мне помощником!» Нелегко ей одной поднимать тебя на ноги. Нелегко… И мне обидно, что ты не понимаешь этого!

Лёня молча ждал, что ещё скажет Елена Максимовна, но она подвинулась к столику и начала перебирать какие-то бумаги.

Тогда, пробормотав «до свиданья», он вышел.

Около подъезда Смирновых стояла автомашина с шахматной полоской вдоль корпуса… Лёня увидел, как шофёр, открыв дверцу, взял у Аниного дедушки небольшой чемодан. Появилась Анина мать в синем плаще, в чёрной шляпке и с чёрной сумочкой. За ней выбежала Аня в накинутой на плечи цигейковой шубке.

На улице было ветрено, под ногами с шуршанием взметались сухие листья. Аня поддерживала одной рукой сползающую с плеч шубку, а другой поправляла растрёпанные ветром волосы.

Лёня издали наблюдал. Анина мать что-то сказала дедушке, поцеловала его, а потом обратилась к Ане, и Аня крепко прижалась к ней, спрятав лицо на груди. Мать похлопала Аню по плечу, заглядывая в глаза, тоже обняла, поцеловала и стала садиться в машину. Машина прогудела и тронулась с места. Дедушка помахал ей вслед и заторопился домой, Аня же всё стояла и смотрела туда, где скрылось за углом такси, мелькнув в последний раз ярко вспыхнувшим красным огоньком. После этого Аня тоже направилась к дверям подъезда. И опустел двор, только взвихривались на земле сухие листья, словно пытаясь догнать машину.

Анина мать уехала.

Лёня никогда не предполагал, что это может произойти. Но из некоторых фраз и отдельных разговоров в доме у Смирновых он понял, что у Аниных родителей постоянно идут какие-то споры. Однажды Лёня пришёл к Ане раньше обычного и застал её отца и дедушку у открытой двери на лестничную площадку. До Лёни донеслись слова:

— А я против, решительно против её поездки.

Дедушка что-то тихо ответил Аниному отцу.

И вот всё-таки Анина мать уехала.

Лёня не знал: идти ему теперь к Ане или нет? Может, ей совсем сейчас не до занятий? Но, помедлив немного, зашагал к Аниному подъезду.

На повороте лестницы он застыл от неожиданности: на площадке между этажами, прислонившись к батарее плечом, беззвучно плакала Аня.

Лёня хотел незаметно спуститься вниз и даже сделал шаг назад, но в этот миг Аня подняла голову. Тогда он спросил:

— Из-за неё ревёшь?

Она отвернулась, вытерла слёзы.

— Не реви, — посоветовал он.

— Ладно, — сказала она как будто сердито. — Пошли.

— Заниматься?

— А то что же? Сегодня контрольная.

До самых уроков в школе они занимались алгеброй.

Контрольная прошла хорошо. Правда, Лёня сдал свой листок одним из последних, но все примеры решил правильно. Аня сильно волновалась за него и нарочно долго оставалась в классе, даже Павел Степанович заметил:

— Что же ты, Смирнова, сидишь?

Тогда она вышла, но беспрерывно заглядывала в класс. А на перемене упросила Павла Степановича просмотреть контрольную Галкина и успокоилась лишь после того, как учитель, добродушно посмеиваясь, сообщил:

— Хорошо написал твой друг! Тройку за четверть выведу.

Эмма Жаркова сразу подхватила слова «твой друг» и зашепталась с соседками, ехидно поглядывая на Лёню с Аней.

Аня на это не обратила внимания, а Лёне сделалось неприятно. «Тоже ещё ехидничает!» Правда, он сам когда-то с презрением отзывался о писклях-визглях, но ведь Анька Смирнова не пискля и не визгля!

И, назло Эммке Жарковой, он встал рядом с Аней и громко заговорил с ней.

После уроков Жаркова снова показала себя. Звено собралось к Елене Максимовне — приглашать её на сбор, а Эмма заявила, что не пойдет с ребятами.

— Я не могу, я занята!

Девочки возмутились:

— На танцульки к Зойке ходить не занята, а со звеном — занята.

Эмма завертелась юлой.

— Кому что нравится. Мне — к Зойке, а вот Смирновой, например, — к Галкину поближе!

Тут уж все окончательно на неё рассердились и пообещали пожаловаться вожатому.

Эммка мгновенно притихла. Лёня даже удивился, отчего она так испугалась.

А Володя, едва ему обо всём сообщили, сразу обратился к Жарковой:

— Как тебе не стыдно, Эмма! Хорошую дружбу ты высмеиваешь, а сама… Расскажи-ка ребятам, где я тебя вчера видел?

Но Эммка молчала, красная от смущения.

— Иду я вчера по главному проспекту, — продолжал Володя, — а навстречу мне шумная компания — ребята чуть ли не взрослые, с такими вот чубами, развязные, курят, какая-то кудрявая девица хохочет на всю улицу, вести себя не умеет… И с ними наша Жаркова. Полюбуйтесь на неё. Пионерский галстук сняла — наверное, стыдно с ним идти по улице — и тоже что-то выкрикивает, прохожих толкает, взрослую из себя корчит. Глядеть противно! И что, спрашивается, связывает её с теми ребятами? Что?

Лёня подумал, что с Аней Смирновой его связывает очень многое: и сидят они за одной партой, и занимаются у неё вместе, и на сбор с дедушкой она его позвала. А сейчас пойдут к Елене Максимовне…

И он нарочно погромче крикнул:

— А ну, пошли, пошли, ребята, познакомлю вас с соседкой!