Шестнадцать дней на полюсе

С увлечением рассказывал Папанин о своем силовом хозяйстве. Вот, например, ветровой двигатель, также сделанный специально для зимовки. На, высокой мачте укреплены винт и два хвоста. Один хвост всегда держит винт против ветра, другой автоматически складывает двигатель, если ветер дует чересчур сильно -ведь ненароком полярные ветры могут сломать этот аппарат, имеющий для зимовщиков огромное значение. Любопытно, что советский ветряк весит всего 54 килограмма, а американский такого же типа - 150.

В палатке-складе лежит трехсильный двигатель для зарядки аккумуляторов - на случай безветреной погоды.

Сугробов помог смонтировать велосипедную раму с генератором. На ней можно сидеть и работать ногами. Ее можно перевернуть и работать вдвоем руками. Она тоже дает электрический ток.

- Я думаю, - говорит Папанин, - что с помощью этих приборов мы сумеем проводить все наши научные работы при электрическом свете. Если ветер будет дуть постоянно, ветряк обеспечит нас светом в течение всйй полярной ночи.

Эти машины были испробованы под Москвой. Они работали прекрасно. Так же отлично действовали и радиостанции Кренкеля.

- У вас будет холодно в палатке? - спросил я Ивана Дмитриевича.

Он улыбнулся и сказал:

- Я знаю только, что температура в палатке будет на двадцать градусов выше наружной. Если на воздухе будет десять градусов мороза, термометр покажет в палатке десять градусов тепла. Если на полюсе будет мороз в сорок градусов, то в палатке будет двадцать градусов холода. Впрочем, мы и не рассчитывали на особенную жару. Мы предполагаем прожить при температуре между нулем и десятью градусами мороза.

- А как вы еще будете бороться с холодом?

- Помимо теплой одежды, людей будут согревать оленьи шкуры, разостланные на койках, и теплые, как печка, спальные мешки из волчьего меха. Если же не поможет и эта жаркая звериная шуба, под волчий мех мы наденем еще мешки из гагачьего пуха. Нам придется бороться за каждый градус тепла. Керосиновая печка рассчитана на очень скромный режим питания. Поэтому на лед положены брезент, надутые воздухом подушки, теплые шкуры.

Небольшую частицу тепла даст черный цвет палатки, который, как известно, притягивает солнечные лучи. Черной мы сделали палатку еще и потому, что ее легче заметить с аэроплана. Да если кто-нибудь из нас уйдет в сторону для научных работ, черную палатку тоже будет легче найти среди льда и снега.

- А вдруг лопнет лед и под воздушным полом вашего домика протянется грозная трещийа? Как тогда?

- Тогда мы вчетвером, не разбирая своего жилища, возьмем его за углы и перенесем на другое место. Наш дом, - смеется Папанин, -это самый легкий дом в мире. Он весит всего десять пудов...

ПОДВИГ

Я сидел в самолете "СССР-Н-170" возле радиста Стромилрва, который передавал на Диксон мою корреспонденцию в "Известия".

За перегородкой чаевали механики флагманского корабля - Бассейн, Петенин и Морозов. В гостях у них сидел инженер Владимир Гутовский.

- Володя, намажь-ка мне масла на хлеб, - раздался голос Флегонта Бассейна.

- Тебе как, потолще ? -спросил Гутовский.

Я заглянул в фюзеляж и сразу понял, почему Флегонт просил Гутовского приготовить ему бутерброд: руки его были сплошь забинтованы, и он не мог управиться с ножом.

Перевязки я увидел и на руках Морозова и Петенина.

- Что с вами, ребята?

- Жаль руки пачкать, - ответил шутя Флегонт. - Вот я обмотали бинтами...

- Верно, ребята, что это с вашими лапами? Но сколько я ни просил, механики не хотели рассказать о своих ранениях.

Любопытство разобрало меня, и я вышел из самолета, чтобы найти Водопьянова или Спирина и узнать у них, в чем дело.

Я быстро нашел Ивана Тимофеевича Спирина, и он рассказал мне о том, как поранили руки механики флагманского самолета.

Оказывается, когда флагман летел к полюсу, примерно на 86 - 87-й параллели, в одном из моторов лопнул шланг, по которому течет вода, циркулирующая в моторе и охлаждающая его.

Для мотора вода -что для человеческого организма кровь.

Вытечет вода -и кончится жизнь мотора.

Механики сразу заметили повреждение, оценили положение вещей и поняли, что порча мотора вызовет очень тяжелые последствия.

- Надо исправить, - сказал Бассейн. И тройка храбрецов принялась за дело.

Наспех в металлической гофрированной обшивке самолета прорубается небольшая дыра. Высовывая в нее голые руки-в рукавицах ничего не сделаешь,-механики впитывали в тряпки вытекавшую драгоценную воду и выжимали ее в ведро.

Казалось бы, что ничего особенного в этом нет.

Но ведь мороз был 24 градуса. Скорость самолета- 180 километров в час. Голые руки мгновенно обмораживались в ледяной струе воздуха.

А вода в моторе была горячая -80-85 градусов. Почти кипяток. Она обжигала руки.

И острые края наспех прорубленной дыры рвали кожу, делали глубокие раны, причиняли нестерпимую боль.

Обливаясь кровью, обмораживая и ошпаривая руки, двое механиков спасали воду.

А третий в это время всеми силами, всеми способами старался заплатать поврежденный шланг.

Полчаса продолжалась эта самоотверженная, героическая работа.

Через 30 минут механики доложили командованию: