Шестнадцатый май

Пару раз Яна вместе с одноклассницами Милой и Ульяной натыкалась на ребят в школьном коридоре. Девчонки тут же принимались переглядываться и хихикать точь-в-точь как стрекочут дельфины. А ей приходилось краснеть за то, что у неё такие придурошные подруги.

Мальчишки при этом делали вид, что ничего не замечают. Хотя отчасти так и было, ведь Потеряшку не интересовало ровным счётом ничего, кроме новенькой гитары друга. А Макс к такому, казалось, уже привык и снисходительно не обращал внимания.

После уроков до репетиции оставалось ещё немного свободного времени. И когда девчонки направились к зеркалу причесаться и поправить макияж, Яна потихоньку от них улизнула. Иногда ей хотелось побыть одной, подальше от их болтовни, и в этот раз она умчалась в самый дальний коридор возле мастерской, где обычно проходили занятия по технологии у мальчишек. Тут подруги точно не станут её искать.

Устроившись на подоконнике, она поправила светлый золотисто-розовый хвост из волос и посмотрела за стекло. А на улице неугомонный май всё ещё продолжал обстреливать лужи дождём, оставляя на их поверхности крупные круги и взбивая пенные пузыри. Значит, дождь ещё не скоро закончится…

В голове закрутились строчки.

В окно стучит холодный ветер,

И капли падают с утра на тротуар…

А дальше?..

Надо записать, чтоб не забыть. Но времени осталось так мало…

И, глянув на часы, Яна с сожалением посмотрела на рюкзак, в котором лежала книжка с красными сердечками, и неохотно сползла с подоконника.

Подтянув рукава трикотажной школьной куртки к локтям, она поправила воротничок рубашки, ослабила узел короткого галстука и повесила рюкзак на плечо. Розовый хвост и юбка с клиньями закачались в такт ходьбе. Белые кеды почти неслышно ступали по полу, и, когда она оказалась у дверей актового зала, никто её не заметил.

Почти.

– Лукьянова! Ты, как всегда, пунктуальна! Секунда в секунду!

Стулья в зале раздвинули, чтобы освободить место для репетиции вальса, а ученики уже разошлись по парам и заняли свои позиции. И теперь каждый из них обернулся на вход и увидел Яну.

Девочка широко улыбнулась неестественной улыбкой в ответ на иронию Алины Владимировны, неторопливо прошла к невысокой сцене и сбросила с плеча тяжёлый рюкзак с учебниками.

– Но не опоздала же! – развела она руками, нечаянно встретившись глазами с Потеряшкой, который сегодня почему-то сидел за музыкальным пультом.

Потеряев смешно фыркнул и нежно обнял фигурный чехол. Яна ненадолго задержала взгляд на этом предмете и подумала, что музыка для Юрки – это что-то особенное. Примерно такое же особенное, как стихи для неё. Только он этого не стесняется. А потом, привлекая к себе ещё немного внимания, она неспешно сняла школьную куртку и бросила её поверх рюкзака.

Она максимально оттягивала момент встречи со своим партнёром по танцам. Но больше тянуть уже было невозможно. И Яна повернулась лицом туда, где над головами мальчишек и девчонок, словно пылающий факел, возвышался рыжеволосый Макс.

Он уже поджидал её, и, игнорируя чужие смешки, девочка постаралась подавить волнение и на полусогнутых ногах прошагала к нему. Максим протянул ей руку, и её маленькая ладошка утонула в его огромной и тёплой лапе, похожей на ковш от бульдозера – только мягкий.

Вообще-то, танцевать с ним – должно было стать её наказанием.

Как-то раз она поспорила с Алиной Владимировной на уроке, поставив её перед учениками в неудобное положение, и та отомстила ей вот таким чудесным образом. Среди танцовщиц были девочки и повыше ростом, которые могли бы смотреться рядом с Кузьменко не так забавно и комично, как Яна. Да и сама вожатая тщательно подбирала в пары ребят по росту. И всё же она не смогла сдержать ехидной ухмылки, когда Максим и Яна достались друг другу по остаточному принципу.

Он был выше неё на две головы, и девочка почти дышала ему в пупок. Танцевать и общаться с ним было неудобно и сложно. Тем более, что они это оба не очень-то и умели. Слова наверх не долетали, и ему приходилось склоняться над ней в позе вопросительного знака. И хотя они старательно повторяли движения и шаги, всё у них получалось сбивчиво и нечётко. Поэтому все угорали.

Вот даже сейчас, когда они только стоят, взявшись за руки, её подружки Милана и Ульяна то и дело поглядывают на них и напряжённо делают вид, что им несмешно. Но у Милы её восточные и без того узкие глаза совсем превратились в щёлочки, а у Ульянки задорно раскраснелись тугие щёки, как будто они обе сейчас затрещат по швам и лопнут от еле-еле сдерживаемого смеха.

Яне нравилось привлекать внимание, но к тому, что над ней будут смеяться, она не была готова.

Алина Владимировна со сцены говорила им о важности сегодняшней репетиции и о том, что завтра не должно быть никаких косяков. Девочка слушала вполуха, думая о том, что что-то всё равно да случится и пойдёт не так, как задумано, когда вдруг сверху донеслось:

– Лукьянова! – и Кузьмич легонько потянул её за руку.

– А?

– Ты чего вечером делать будешь?..