Шестое чувство

Наконец все затихло. Роман медленно поднимался, потом рывком установил свое отяжелевшее и словно ставшее чужим тело на одно колено, приоткрыл глаза и выплюнул на пол кровь. Роман глянул на стоявших вокруг него людей и вдруг тихо засмеялся, отчего в левой скуле и в переносице отдалось тупой болью. Все происходящее было гротескно, как будто снова повторилось то, еще из юности… Нет, об этом лучше не вспоминать. А сейчас – сейчас, кажется, его обдурили, обдурили со вкусом и от души. Роман вспомнил улыбку бородатого, лукавые глаза Ирины, и почему-то всплыла перед глазами заставка русской народной телепередачи «Городок». Может, новый телепроект с розыгрышами? Глупость. Достаточно взглянуть вот на этого колченогого охранничка, чтобы понять, что никаким розыгрышем тут и не пахнет, а пахнет мордобоем и заведением уголовного дела. Да… и шампунем пахнет. Кажется, когда его приложили головой об эти полки, что-то разлилось.

…Впрочем, никогда не поздно отсюда уйти, подумал он. Никогда не поздно. Он это знает.

– Дело в том, что… – начал он, медленно вставая на ноги и проводя ладонью по одежде, – что у дверей вашего магазина меня остановили двое…

По мере того как он рассказывал, лица сотрудников супермаркета вытягивались. Потом толстая продавщица заколыхалась – верно, ее пробрал смех. Пользуясь этим, Роман быстро добавил:

– Я же, честное слово, не знал. Я сюда шел, чтобы нормально… а тут – вот так.

– Ладно, – сказала толстая. – Будем считать, что ты дешево отделался. Правда, попало тебе, но сам виноват, не надо верить всяким… В общем, так: ты сейчас заплатишь за то, что попортил, и свободен. Считай, что дешево отделался, и впредь будь умнее. Дима!

Роман вздрогнул всем телом.

– Дима, – продолжала толстая продавщица, глядя через плечо Романа, – ты затащил тележку со всем, что этот парень уволок?

– Да, Катерин Пална. – Второй охранник супермаркета (хромоногий же стоял у стены и рассматривал разбитые в кровь суставы правой руки) вкатил в магазин злополучную тележку, которую те двое всучили Роману. – Вот. Там водка разбилась и пачка пельменей разорвалась, и они на мостовую высыпались, их собаки уже доедают.

– Понятно, – сказала Екатерина Павловна. – В общем, так: ты заплатишь за водку, за пельмени и за шампунь. Считай, что удачно выпил, покушал и помылся. Все! Да, кстати, Дима (Белосельцев опять вздрогнул), тележка-то вроде наша? Из комплекта нашего магазина?

– Ну да, – недоуменно сказал второй охранник, Дима. – Значит, ее сперли прямо у нас под носом.

И все глянули на хромоногого охранника, который продолжал разглядывать свою расквашенную о переносицу Романа Белосельцева руку.

– Евгений! – сурово сказала толстая. – И как ты это объяснишь? У тебя под носом сперли инвентарь, а ты что? У тебя на прошлой неделе вычли за раззявство, ничто не помешает вычесть и на этой!

Тот подпрыгнул на ущербной нижней конечности и начал с места в карьер, агрессивно, как будто это не он опростоволосился, а, напротив, провинились перед ним:

– Да вы что же, думаете, я просто так?.. Это же… как же… Наверно, ее вовсе и не в мое дежурство выкатили! К тому же с больной ноги на здоровую…

– Головы, – насмешливо поправил кто-то.

– Вот-вот! – почему-то обрадовался тот. – И я точно так же говорю! Эй, ты! – повернулся он к Роману. – Как выглядели те уроды?

– Да они и не уроды вовсе, – ответил Роман, не отводя взгляда от постоянно пританцовывающей коротенькой ноги свирепого охранника. – Бородатый с мобильником на цепочке и девчонка с ним.

– Бородатый, значит, – с видом следователя Генпрокуратуры выговорил охранник. – Это очень важная приме…та. – Свекольный румянец вдруг сошел с его круглого лица разъевшейся деревенской крысы, и он, запинаясь, произнес: – Бородатый? С мобильником? И девчонка с ним? Такая… да? – Он попытался жестикулировать, жест, характеризующий девушку, вышел откровенно неприличным, и охранник трусливо умолк. Зато оживилась толстая Екатерина Павловна:

– Что… что ты хотел сказать, Евгений? Ты… ну конечно… как же я сразу не догадалась, ты хотел сказать, что это были твои приятели Коля и Ира, не так ли? Ты же расхваливал их и говорил, что они очень крутые, а у Коли знакомые чуть ли не в аппарате президента? Ну, раз они такие крутые, то пусть они и возместят ущерб.

– Но как же… – пробормотал охранник.

– А вот так! Если у них такое чувство юмора, то сам с ними и разберешься. А то приспичило им шутить! Ты уж, Женя, сам возьми с них пятьсот семьдесят рублей, которые сейчас тебе придется заплатить.

– Это за что же? – пролепетал тот, идя красными пятнами.

– За водку, за шампунь и за пельмени! И за доблесть, проявленную во время обороны магазина, – после некоторой паузы добавила она, и Роман, не удержавшись, сказал ей:

– Мне почему-то кажется, что раньше вы были учителем в школе. И, наверно, литературы.

Та медленно повернулась к нему и, смерив пристальным взглядом, ответила в гробовом молчании:

– Нет. Истории.

* * *

– А ну стой, сука!