Шестое чувство

Милый мальчик, ты так весел, так светла
твоя улыбка,
Не проси об этом счастье, отравляющем
миры,
Ты не знаешь, ты не знаешь, что такое эта
скрипка,
Что такое темный ужас начинателя игры!

Тот, кто взял ее однажды в повелительные
руки,
У того исчез навеки безмятежный свет очей.
Духи ада любят слушать эти царственные
звуки,
Бродят бешеные волки по дороге скрипачей.
Надо вечно петь и плакать этим струнам,
звонким струнам,
Вечно должен биться, виться обезумевший
смычок,

И под солнцем, и под вьюгой,
под белеющим буруном,
И когда пылает запад, и когда горит восток.
Ты устанешь и замедлишь, и на миг
прервется пенье,
И уж ты не сможешь крикнуть,
шевельнуться и вздохнуть, —
Тотчас бешеные волки в кровожадном
исступленье

В горло вцепятся зубами, встанут лапами
на грудь.
Ты поймешь тогда, как злобно насмеялось
все, что пело,
В очи глянет запоздалый, но властительный
испуг.
И тоскливый смертный холод обовьет,
как тканью, тело,

И невеста зарыдает, и задумается друг.
Мальчик, дальше! Здесь не встретишь
ни веселья, ни сокровищ!
Но я вижу – ты смеешься, эти взоры —
два луча.
На, владей волшебной скрипкой, посмотри
в глаза чудовищ
И погибни славной смертью,
страшной смертью скрипача!

Поединок

В твоем гербе – невинность лилий,
В моем – багряные цветы.
И близок бой, рога завыли,
Сверкнули золотом щиты.

Я вызван был на поединок
Под звуки бубнов и литавр,
Среди смеющихся тропинок,
Как тигр в саду, – угрюмый мавр.

Ты – дева-воин песен давних,
Тобой гордятся короли,
Твое копье не знает равных
В пределах моря и земли.

Вот мы схватились и застыли,
И войско с трепетом глядит,
Кто побеждает: я ли, ты ли,
Иль гибкость стали, иль гранит.

Я пал, и, молнии победней,
Сверкнул и в тело впился нож.
Тебе восторг – мой стон последний,
Моя прерывистая дрожь.

И ты уходишь в славе ратной,
Толпа поет тебе хвалы,
Но ты воротишься обратно,
Одна, в плаще весенней мглы.

И над равниной дымно-белой,
Мерцая шлемом золотым,
Найдешь мой труп окоченелый
И снова склонишься над ним:

«Люблю! Ты слышишь, милый, милый?
Открой глаза, ответь мне – да.
За то, что я тебя убила,
Твоей я стану навсегда».

Еще не умер звук рыданий,
Еще шуршит твой белый шелк,
А уж ко мне ползет в тумане
Нетерпеливо-жадный волк.

Царица