Шестое Правило Волшебника, или Вера Падших [вставлен проп. отр.]

Когда Никки разглядела его, то закрыла рот обеими руками чтобы заглушить вопль.

— Ох, Ричард!

Никки встала и оторвала подол нижней рубашки. Снова опустившись на колени, она с помощью этой тряпицы осторожно стерла кровь с его лица.

— Ричард, ты меня слышишь? Это я, Никки.

Он кивнул.

— Никки.

Один глаз заплыл начисто. Волосы были в грязи и тине от воды, в которой он лежал. Одежда порвана в клочья. В тусклом свете маленькой лампы Никки видела вздувшие красные раны, рассекающие его плоть.

Он заметил, что она уставилась на эти раны.

— Боюсь, эту рубашку тебе никогда не удастся залатать.

Она слабо улыбнулась его мрачному юмору. Дрожащими пальцами она промокнула ему лицо. Никки не понимала, почему так реагирует на это. Она видала и хуже. Ричард убрал голову от ее руки.

— Я делаю тебе больно?

— Да.

— Прости. Я принесла воды.

Он нетерпеливо кивнул. Никки поднесла к его губам бурдюк. Он начал жадно пить.

Когда Ричард отдышался, Никки сказала:

— Камиль дал денег, чтобы заплатить сбор за свидание с тобой.

Ричард лишь улыбнулся.

— Камиль хочет, чтобы ты выбрался отсюда.

— Я и сам хочу выбраться отсюда. — Его голос был совсем не похож на обычный. Хриплый и едва слышный.

— Ричард, Защитник…

— Кто?

— Чиновник, отвечающий за это. За тюрьму. Он сказал мне, что есть способ вытащить тебя отсюда. Он сказал, что ты должен признать себя виновным в гражданском проступке и заплатить штраф.

Ричард кивнул.

— Я так примерно и предполагал. Он спросил, есть ли у меня деньги. Я сказал, что есть.

— Да? Ты сэкономил денег?

Ричард снова кивнул.

— Деньги у меня есть.

Никки отчаянно вцепилась в остатки воротника его рубашки.

— Ричард, я смогу заплатить штраф только послезавтра. Ты продержишься? Пожалуйста, скажи, ты сможешь продержаться еще два дня?

Он мрачно улыбнулся.

— Я никуда не ухожу.

Тут Никки вспомнила и достала из сумки хлеб.

— Я принесла тебе поесть. Хлеб и немного жареной курицы.

— Курица. На хлебе я долго не продержусь. Тут не кормят.

Она пальцами оторвала кусок курицы и положила ему в рот. Ей было невыносимо видеть Ричарда таким беспомощным. Это ее злило. Ее тошнило от этого. — Ешь, Ричард, — подтолкнула она его, когда его голова начала падать. Он помотал головой, будто стряхивая сон. — Вот, съешь еще немножко.

Она смотрела, как он жует.

— Ты можешь спать в такой сырости?

— Они не дают спать. Они…

Она сунула ему в рот кусок курятины. Она отлично знала методы Ордена. И не желала слышать, какую именно методу они выбрали для него.

— Я вытащу тебя отсюда, Ричард. Не сдавайся. Я вытащу тебя.

Он пожал плечами, словно желая сказать, что это не имеет значения.

— Зачем? Заботишься о своем пленнике? Завидуешь, что другие издеваются надо мной? Боишься, что они убьют меня прежде, чем ты успеешь это сделать?

— Ричард, это не…

— Я всего лишь человек. Важно лишь то, что более значительно. То, что я невиновен, не важно, потому что жизнь одного человека ценности не имеет. Если я должен таким вот образом страдать и умереть, чтобы помочь подвигнуть других следовать путями твоего Создателя и твоего Ордена, кто ты такая, чтобы отказывать им в столь добродетельном конце? Какое значение имеют твои желания? Как можешь ты ставить твою жизнь или мою превыше блага других?

Сколько раз она талдычила ему эту нравственную доктрину этими же словами? И как презрительно, как ядовито, как коварно звучало это в его устах.

В этот момент Никки ненавидела себя. Каким-то образом он извращает все, за что выступает Орден, все, чему она посвятила свою жизнь. Каким-то образом ему удается превратить добродетель во зло. Вот почему он так опасен. Само его существование угрожает всему, за что они борются.

А она уже так близка. Так близка к пониманию того, что ей так нужно понять. Сам факт, что по ее щекам струятся слезы, говорил ей, что и на самом деле есть что-то, из-за чего вся затея стоит свеч. Из-за чего необходима. Та неопределимая искорка, что она видела в его глазах с самого первого мига, она действительно существует.

Если бы она могла дотянуться до этого еще чуть-чуть, то тогда смогла бы наконец сделать то, что лучше всего. И лучше для него. Какая жизнь ему предстоит? Сколько страданий он сможет вынести? Ей было ненавистно, что она обречена служить Создателю таким вот образом.

— Оглянись вокруг, Никки. Ты хотела показать мне лучшую жизнь, что дает Орден. Оглянись вокруг. Разве она не великолепна?

Ей было ненавистно видеть один из его прекрасных глаз таким заплывшим.

— Ричард, мне нужны деньги, что ты сэкономил. Чтобы вытащить тебя отсюда, мне понадобится все. Чиновник сказал, что нужно отдать все, что у тебя есть.

— В нашей комнате. — Он мог лишь хрипло шептать.

— В комнате? Где? Скажи мне, где.

Он покачал головой.

— Ты никогда не найдешь. Нужно знать хитрость, чтобы открыть. Иди к Ицхаку.

— Ицхаку? В транспортную компанию? Зачем?

— Это когда-то был его кабинет. Там в полу есть тайник. Скажи ему, для чего тебе нужны деньги. Он откроет его для тебя.

Она сунула ему в рот еще кусок курицы.