Шестое вымирание. Неестественная история

В первые несколько лет после публикации гипотезы Альваресов предполагалось – во всяком случае, теми, кто не считал эту гипотезу “бредом собачьим”, – что единая теория массового вымирания уже на подходе. Если астероид вызвал один разрыв в палеонтологической летописи, то логично было предположить, что столкновения послужили причиной и всех остальных разрывов. Эта идея стала популярна в 1984 году, когда двое палеонтологов из Чикагского университета опубликовали обстоятельный анализ палеонтологической летописи морских ископаемых. Исследование выявило, что помимо пяти крупнейших массовых вымираний происходило множество менее масштабных. Когда все они были рассмотрены вместе, проявилась некая закономерность: похоже, массовые вымирания происходили через регулярные интервалы времени приблизительно в двадцать шесть миллионов лет. Иными словами, вымирания происходили периодическими вспышками, словно нашествия цикад, одновременно выползающих из-под земли. Эти палеонтологи – Дэвид Рауп и Джек Сепкоски – не знали точно, что вызывало эти вспышки, но их наилучшим предположением стала идея о некоем “астрономическом и астрофизическом цикле”, связанном с “прохождением нашей Солнечной системы через спиральные рукава Млечного Пути”⁶⁹. Группа астрофизиков – по случайному совпадению, коллег Альваресов по Беркли – сделала следующий шаг в этих рассуждениях. Периодичность, по их мнению, можно объяснить тем, что у Солнца есть небольшая “звезда-компаньон”, которая каждые двадцать шесть миллионов лет проходит через облако Оорта[45], что и вызывает кометный дождь, сеющий на Земле разрушения. Тот факт, что никто никогда не видел этой звезды, названной “Немезида” (вполне в стиле фильмов ужасов), для группы из Беркли представлялся некоторой проблемой, однако отнюдь не непреодолимой: в космосе еще множество некаталогизированных маленьких звезд ждут своего часа.

В популярных СМИ теория под названием “дело Немезиды” вызвала почти столько же шума, сколько сама астероидная гипотеза⁵⁶. (Некий репортер писал, что в этой истории есть все, кроме секса и королевской семьи.) Журнал Time опубликовал на эту тему статью, разместив иллюстрацию из нее на обложке номера; а вскоре последовала другая неодобрительная редакционная статья в газете New York Times⁷⁰ (редколлегия высмеяла выражение “таинственная звезда смерти”). И на сей раз тон был выбран верный. Хотя группа из Беркли провела следующий год, разглядывая небо в поисках Немезиды, никакого проблеска “звезды смерти” не обнаружилось. Но что важнее, при более тщательном анализе сами доказательства периодичности начали разваливаться. “Если в чем-то и достигнуто согласие, так это в том, что то, что мы видели, было статистическим совпадением”, – сказал мне Дэвид Рауп.

Тем временем поиски иридия и других признаков столкновений с внеземными объектами шли на спад. Как и многие другие, Луис Альварес ввязался в эти поиски. Когда научное сотрудничество с китайцами было делом почти неслыханным, ему удалось заполучить образцы пород из Южного Китая, с пограничного слоя между пермью и триасом.

Вымирание конца пермского периода – пермо-триасовое – было самым массовым из Большой пятерки: оно чуть не привело к полному исчезновению многоклеточной жизни вообще. Луис с большим волнением обнаружил слой глины, располагающийся между пластами пород в образцах из Южного Китая, – как в Губбио. “Мы были уверены, что там будет много иридия”, – вспоминал он позднее⁷¹. Однако китайская глина с химической точки зрения оказалась ничуть не примечательной: иридия в ней содержалось ничтожно мало, и его даже невозможно было измерить. Концентрации иридия, превышающие нормальные, позже нашли в слоях конца ордовикского периода, в частности, в образцах пород из Добс-Линна. Однако никаких других характерных следов столкновения – таких как, скажем, шоковый кварц – в соответствующих пластах найдено не было, и поэтому ученые решили, что повышенный уровень иридия связан всего лишь с причудами процесса образования осадков.