Шестой (ЛП)

Двойным кликом я открываю файлы с его рентгеновскими снимками и в ужасе смотрю на них. Меня никогда не обучали чтению рентгеновских снимков, но благодаря тому, что я наблюдаю их не один год подряд, а также благодаря моему неуемному любопытству и постоянному желанию получить больше информации, я научилась различать отверделости — признак старых переломов.

Количество затвердений на скелете нашего мистера Доу просто ошеломляюще. Я видела снимки прыгунов, у которых не было столько следов переломанных костей, сколько у этого парня за всю его жизнь.

Возможно, Мика прав.

Мне хочется рассмеяться от того, насколько глупа эта идея. Шпион? В Цинциннати? Он приехал сюда, чтобы выкрасть рецепт фирменных спагетти с приправой чили? Или хочет выяснить, почему у нас так любят сосиски «Гоетта» (Прим. Гоетта — сосиски из мясного фарша и зерновых. Свое название получили по фирме-производителю. Одно из самых популярный в Цинциннати блюд)? Потому что ответ на этот вопрос интересует также и меня.

Впрочем, у нас расположено авиационное подразделение «Дженерал Электрик», а они работают по правительственным контрактам... (Прим. Дженерал Электрик — американская многоотраслевая корпорация, производитель многих видов техники, включая локомотивы, энергетические установки (в том числе и атомные реакторы), газовые турбины, авиационные двигатели, медицинское оборудование, фототехнику, бытовую и осветительную технику, пластмассы и герметики).

Пейсли, серьезно?

Я качаю головой и закрываю файл со снимками. Доктору Митчеллу все же удалось обнаружить один опознавательный знак, поэтому я кликаю на него два раза. Когда файл открывается, я, прищурившись, смотрю на экран, пытаясь понять, что вижу и как вообще доктору Митчеллу удалось это обнаружить.

За левым ухом нашего таинственного мистера Доу, на задней стороне ушной раковины, там, где она соприкасается с черепом, виднеются три точки. Нестирающиеся отметки на коже напоминают веснушки, только черного цвета.

Откинувшись на стуле, я продолжаю изучать экран.

Какая странная татуировка.

Я слышала о преступной группировке, члены которой делали себе тату в виде трех точек, но они набивали их в форме треугольника и обязательно на видном месте. А у Джона Доу они искусно запрятаны.

К тому же, помимо телесных повреждений, полученных им за всю жизнь, ничто не указывает, что он имел какое-либо отношение к преступной группировке: ни тату, ни одежда, ни что-то еще. Господи, да на мужчине был костюм, когда его убили.

Следующие несколько часов, пока я работаю, все мои мысли только об этом Джоне Доу. Кем он был?

Позже, ближе к концу смены, когда тесты готовы — спасибо моему любопытству, благодаря которому, я занялась его анализами в первую очередь — я вытаскиваю результаты и качаю головой.

Тесты показывают поразительное и довольно странное сочетание наркотиков в организме Джона Доу.

— Что-то тут не так.

Я распечатываю результаты и иду к столу Деймона.

— Так ведь быть не должно, да? — спрашиваю я, подсовывая ему под нос бумажку с результатами.

Он сердито смотрит на меня, но выхватывает листок и изучает его. Раздражительность на его лице сменяется замешательством.

— А что по другим тестам? — спрашивает он, не отрывая взгляда от бумаги.

Пожимаю плечами.

— Для трупа вполне нормальные.

— Может, перенастроить машину и проверить еще раз?

— Именно так я и собираюсь поступить, — я возвращаюсь к своему столу и смотрю на стопку проверенных анализов, сделанных ранее.

За спиной раздается писк кодового замка, и я слышу, как открывается дверь.

— Твою мать, — хрипло и как-то странно матерится Деймон и, подняв голову, я разворачиваюсь и смотрю на входную дверь.

У меня почти нет времени, чтобы осознать, кто стоит там и почему.

Время останавливается.

Единственное, что я вижу — пистолет в руке мужчины и выстрелы, которые он делает. Точные выстрелы из пистолета с глушителем заглушают встревоженные крики.

Боковым зрением отмечаю, как трое моих коллег падают на пол. Всего он сделал пять выстрелов, но я по-прежнему стою и смотрю прямо на черное приспособление, отбирающее у людей жизни. Я заставляю себя перевести взгляд с пистолета на мужчину, чтобы увидеть убийцу прежде, чем умру, и мое сердце замирает.

Саймон?

У него спокойное и серьезное выражение лица, как у человека, идущего к намеченной цели.

Его палец замирает на курке, но затем он опускает руку.

Сердце начинает биться так быстро, что мне кажется, что сейчас оно вырвется из груди. Я не в состоянии ни думать, ни пошевелиться. Могу только смотреть на него. Ужас сковал все мое тело.

Он тянется ко мне, хватает за руку и тащит к двери.