ШЕСТОЙ МОРЯК

  — Только предупреждаю, — возразил Локи. — И куда более крепкие головы, не чета твоей, лопались гнилой тыквой от моих шуток. Брага нужна вместо замазки, чтобы схватить те трещины, которыми вскоре  возьмется твой рассудок.

  — И все же я попытаюсь обойтись без браги, — сказал Бьярки. — Считай, что я решил проверить себя на мужество. Начинай же, я готов тебя слушать.

   Локи зажмурился и ткнул пальцем наугад в одну из книг, затем в другую, и так по очереди во все восемь:

             Молот весомый

                     взгляду подобен.

             Умалишенный

                     корень подвинулся.

             Он воспрепятствовал

                     бронзы движенью.

             Лепешка сдержала

                     врага сокровенного.

              Не прекословя,

                     шиповник багряный

              Конскую душу

                     изображает.

              Глупо без меры

                     недруг беседу

              Ведет задушевную

                     с полным подойником.

              В путь снарядила

                     барана  нужда.

              Вечером славным

                     случайно приехала

              Капуста.

   — Да уж, — сказал Бьярки. — С подойником непросто вести умные беседы. А  отчего капуста приехала случайно? Не намеревалась ехать, а как-то само так сложилось? И на чем? Наверное, на оленях?

   — Еще один совет, — произнес Локи. — Не требуй, чтобы я пускался в объяснения. Я и сам иногда ни тролля не понимаю. Одно скажу: олени хороши для езды утром ранним, а не вечером славным. Так что просто слушай и воображай, как оно могло бы быть. А рот раскрывай, только если уж вовсе невмочь станет.

              Точно взмолилась

                    зима безраздельная.

              Но как некстати

                    Семья дивовидная

              Вдруг задержалась,

                    причины не ведая.

              Погреб внутри

                    напугался изрядно.

              Молча за падалью

                    раб надзирал.

              Это норвежец

                    с норвежцами бражничал.

              Это вода,

                    глубока и прохладна,

              Всё дожидалась

                    героя бесстыжего.

              Мрачный ведун

                    знак обнаружил,

              Знак, что напористо

                    громкоголосого

              Скальда трясет.

  — Видать, недобрый был знак, — заметил Бьярки. — Не иначе магическая руна. Ничем иным здешних скальдов не проймешь. Хотя бы того же Финнбоги...

  — Окажи мне честь — заткнись, — промолвил Локи.

              Еж, утомившись,

                 думал о значимом.

              Пальца хрустального

                    лишился стервец.

              Брага приволье

                    себе обретала

              В бочке, что помнила

                    асов рожденье.

              Ведьма домашняя

                    грызла корову.

              Пришлый боец

                    нагло справил нужду.

              Парень отнюдь

                    не забыл о баране.

              Мрачный безумец

                    внушал Медвежонку:

              «Быть в том не может

                    сомнений: остался

              Тринадцатый».

  — Там и про меня написано? — обрадовался Бьярки.

  — Там про всех есть, — сказал Локи. — Но не думаю, что каждому, кто упомянут в моих книгах, это придется по нраву.

  — Вот только не припомню, чтобы мне доводилось в последнее время беседовать с безумцами, — усомнился Бьярки.

  — Ты понимаешь строки из книг слишком буквально, — сказал Локи. — Вполне возможно, событие, о котором в них говорится, еще не наступило. Или наступит в следующем мире. Или не наступит никогда. На твоем месте я бы сильнее озаботился тем, что тринадцатый остался.

  — Не пойму отчего, — проговорил Бьярки, — а мне куда больше не нравится ведьма, что напустилась на несчастную корову. Да и брага, что вряд долго удержится в древней бочке — та уж давно рассохлась, поди.

  — Если только не принять во внимание, — сказал Локи, — что «древней бочкой» я вполне мог в ту давнюю пору величать старину Браги[31] , муженька нашей Идунн,

 и уж менее всего с намерением воспеть его поэтические достоинства. И порази меня железная колотуха Тора, если я помню, что или кого мы тогда не поделили.

              Лошадь всю ночь

                     ожидала убийцу.

              Грозный медведь

                     с прилежаньем великим

              Холил-чесал

                     свой подшерсток обильный.

              Глупый ирландский

                     герой Беовульф,

              Люто сразивший

                     чудовище Хрюнделя,

              Часто нос к носу

                     моржа лицезрел.

              Вкопанный глаз

                     посмеялся недобро

              Над неумело

                     подвешенным конунгом.

              Не без причины

                    робел перед хижиной

              Тролль скудоумный,

                     скалы обитатель.

              А долговязый

                    Арни Железный,

              Сын Свартньёгра

                    Законоговорителя,

              Ужрался.