Шестой остров

Я считал дни, оставшиеся до освобождения от этого изверга. Как только получу деньги, брошу работу в аптеке. Всячески исхитряясь, чтобы терпеливо нести свой крест, я приберегал энергию для усердных занятий, чтобы отличиться в школе. Занятия у иезуитов проводились по вторникам и пятницам с 7.30 до 9.30. Уроки были очень насыщенные, рассчитанные на работающих подростков, в большинстве старше пятнадцати лет. В остальные дни я вечерами, после работы, занимался до восьми часов в публичной библиотеке, невдалеке от дома. После ужина опять шел туда и занимался до одиннадцати, пока не закроют. И так каждый день, после двенадцати часов работы, в возрасте неполных тринадцати лет. Все же я вспоминаю эти поздние бдения в библиотеке как счастливые минуты своей жизни. Мне никогда не хотелось спать, усталости я не чувствовал. Учился с жадностью, с увлечением. Я исписывал страницу за страницей своих тетрадок в матово-синей жесткой обложке: упражнения, сочинения, логические и аналитические разборы, таблицы спряжений, географические карты. Всю жизнь буду я благодарен иезуитам за то, что они пробудили во мне любовь к ученью.

Однажды утром, незадолго до открытия аптеки, дон Лисинио, злой как никогда, грубо меня выбранил за то, что обнаружил клочок бумаги на полу, под весами. Весы были очень высокие. На основании торчал тонкий стояк, на верху которого было укреплено двуплечное коромысло из хромированного металла, с цилиндрическими движками, скользившими по градуированной шкале.

Видимо, я забыл провести под весами влажной тряпкой. Когда же я нагнулся, чтобы это сделать, то, поскользнувшись, качнулся вперед, ухватился за стояк, невольно толкнул весы и с ними вместе повалился на витрину.

Весы распались на три части, а уставленная флаконами витрина разлетелась вдребезги.

Обернувшись, я увидел, что ко мне бежит дон Лисинио, пыхтя от злости и размахивая кулаками.

ВТОРОЕ ПОСЛАНИЕ

Брату Херонимо Кукольнику.

Мудрые речи вашей милости и радушное предложение провести под кровом монастыря Санто Доминго то время, какое займет изложение моей письменной исповеди, наполняют меня чувством благодарности к Вам и к приору.

И хотя ваша милость обо мне знает не много, мне, напротив, уже давно было известно, что ваша

милость не только получила диплом лиценциата в Саламанке и является богословом и знатоком древней словесности, но также, будучи уроженцем Палос-де-Могер страстно увлекается морским делом и искусно составляет маршруты и карты индийских морей.

Все это меня чрезвычайно радует, ибо никто иной, кроме вашей милости, не смог бы с таким расположением исповедать человека вроде вашего покорного слуги, который слушал лекции в двух университетах Испании и плавал, ведомый скорее враждебной, нежели милостивой фортуной, почти по всем морям земли нашей. И все же, как Ваша милость узнает из нижеследующих строк, не я, но Промысел Небесный избрал Вас духовником меня многогрешного.

Должен также предуведомить вашу милость, что, вне всякого сомнения, за все время исповеднических своих трудов Вам никогда не довелось услышать из уст какого-либо грешника о столь ужасных злодеяниях и бесчинствах, как те, что будут описаны моим пером.

Время уже позднее, усталость после долгого путешествия меня одолевает, я нуждаюсь в отдыхе, к которому весьма располагает тишина кельи, где ваши милости меня приютили. Завтра Deo, volente², я напишу первую хорнаду своей исповеди. Да смилуется Господь над моей душою/

Альваро де Мендоса.

A MINOR job ¹

12 апреля 1976

«Уважаемый мистер Генсборо!

Я не мог явиться на нашу встречу на Роквил-Сентр, так как в 3.30 меня похитили. Чувствую себя хорошо. Прошу Вас получить у мистера Хенина разрешение на выплату выкупа за меня в с/мме один миллион сто одиннадцать тысяч долларов, которую я возвращу после освобождения.

' Палос-де-Могер — город и порт в испанской провинции Уэльва. Оттуда в 1492 г. начал X. Колумб первое свое плаванье через океан,

² С божьего соизволения (лат.).

³ Небольшая работа (англ.).

Настоятельно прошу учесть, что всякая попытка освободить меня иными средствами может лишь стать причиной моей гибели.

Лу Капоте».

Второе письмо было также адресовано Генсборо. Написано оно было печатными буквами обычной шариковой ручкой:

«Уважаемый мистер Генсборо!

По прилагаемым фотоснимкам Вы можете судить, что мистер Капоте в хорошем состоянии. Обратите внимание, что на снимке номер шесть он читает третий выпуск «Нью-Йорк тайме» от сегодняшнего числа. Это должно Вас убедить, что, по крайней мере, до 10 часов утра он был жив. И наверняка проживет еще много лет, если Вы будете столь же благоразумны, как он. Снимки были сделаны как раз в десять утра. И с этого часа он в полном одиночестве сидит запертый в одном доме этого города, надежно скрытый от нескромных взоров. Все подступы к дому подсоединены к электронной сигнализационной системе, и при любой попытке проникнуть внутрь, хотя бы через пролом в стене или в потолке, взлетит в воздух все здание. Тогда на Вас ляжет ответственность за его гибель, а также за гибель многих ни в чем не повинных соседей.