Шестой прыжок с кульбитом

Тут же в дверном проеме показалась голова Мальчика. Она смотрела на меня, и в глазах ее повторялся важный вопрос. Это блюдо овчарка готова была вкушать бесконечно.

— А котлеты кончились, — сообщила Лизавета, облизывая палец.

Слезы разочарования навернулись на глаза овчарки, но Авдеева поспешила ее утешить:

— Зато есть супчик с индюшиными фрикадельками, — и, предупреждая мой очевидный вопрос, добавила: — Без соли и специй, диетический вариант.

— Драсте всем, — простонала Ника, стремительно перемещаясь в ванную. — Мам, я голодная как собака. Мне тоже наливай.

Наполнив тарелки голодающим, Лизавета поманила меня за собой:

— Пошли в гостиную, там договорим.

В комнате, слава богу, лекарств не наблюдалось. А вот едва слышный запах болезни сохранился. Такое въедается насмерть, привкус беды никаким дезодорантом не перебьешь, месяца тут мало. Усевшись за стол, Лизавета указала мне место напротив:

— Физкультура, конечно, рулит. Фитнесом повально занимаются все бабы, прямо с ума посходили. Наверно, я тоже увлекусь, но позже. А нельзя ли придумать чего-нибудь быстренько, Антоша?

— Чего именно?

— Что-то вроде пластической операции. Ты видел, какая фигурка у Софии Ротару?

— Какая?

— Классная, как наливное яблочко.

— Чего не умею, того не умею, — хмыкнул я, безжалостно разрушая чужие иллюзии. — Впрочем, можешь съездить в Швейцарию. Пластический хирург Шульман знает женское тело лучше всех.

— Шульман? — нахмурилась она. — Кто это?

Таким же тоном вопрошал комдив Чапаев в одноименном фильме: «Македонский? Кто такой, почему не знаю?». Но я знал, кто такой Шульман:

— Великий кудесник. На протяжении своей карьеры он видел пятьдесят тысяч женских ягодиц, что прибыли к нему из разных стран мира. Он трогал их все, и лично оперировал половину из них. Доктор может изменить всё.

— Буквально всё?

— Ну, в смысле коррекции фигуры. Правда, квартирку эту придется продать.

— Жаль, что ты не умеешь, — пробормотала она. — И ради задницы квартиру продавать жалко. Это последнее, что у нас с Никой осталось. Ничего, переживем.

Я развел руками:

— Извини, милая.

— Да ладно! — улыбнулась она, подавляя досаду. — Не вышло, и бог с ним. Но попробовать же я должна была?

— Честно, Лиза: не всё в моих силах.

Авдеева стряхнула стола невидимую пылинку:

— Если ты думаешь, что я расстроилась, то ошибаешься. Идеалы не разрушились, разрыва шаблона тоже не будет. Антон, мне нравится твой лифт с черными коврами. Я согласна на третий глаз. Я могу смириться с немереным аппетитом, и готова заниматься спортом…

— Так-так, — блеснул я догадкой. — Но?

— Но перчатки для защиты от молний — это несерьезно. Ладно, сейчас зима. А потом?

— Позже разберемся, — пообещал я.

— Ты уж разберись, Антоша, — вздохнула она. — Самое подлое в этом электричестве, что я не ощущаю в себе ничего лишнего.

— Да пребудет с тобой сила, — пробормотал я слова, давно ставшие мемом.

— Сила во мне течет, но ее не чувствую, — повела рукой Лизавета. — А потом вдруг бах! — и из пальцев вылетает голубая стрела! Гадюка такая.

— Это нормально. Ты же не чувствуешь, как сердце качает кровь? Как работает печень? Почки тоже не слышишь. Внутренней энергией надо управлять, и совсем необязательно ее ощущать.

— И как это сделать? — заерзала она.

— Есть несколько способов. И если это электрический ток, его можно для начала измерить.

Я сходил в прихожую, чтобы извлечь из кармана куртки мультиметр. Это такая штучка, по-простому именуемая «тестер», которой мастера сервисного центра частенько козыряют перед клиентами. Тестер имеется в доме каждого рукастого мужчины, и лежит в хозяйственном шкафчике рядом с молотком и пассатижами.

Размотав комплект проводов, концы красного и черного цвета вставил в прибор, а щупы приложил к ладоням Авдеевой. Показания на экране не изменились — как было «0,00», так и осталось.

— Внимание, — скомандовал я зловещим шепотом. — Выпускайте кракена!

Лизавета выдохнула, после чего кончики ярко-красных ногтей сверкнули синими протуберанцами. Явственно запахло озоном. Что-то звучно щелкнуло, экран прибора блымкнул и погас, а меня ощутимо тряхнуло. Сознание на мгновенье померкло — видимо, гроза все-таки зацепила краем. А когда я пришел в себя, к аромату озона примешивался запах горелой электроники.

Красный цвет плохо сочетается с синим, вот что я подумал об этой молнии из ногтей. Красный с синим противоположны по смыслу и вызывают противоречивые чувства. Примирить их может только белый цвет, и он появился — из прибора повалил дым. Кстати говоря, если красный смешать с синим, получится фиолетовый. Эти глупые мысли толкались в моей голове, когда в комнату заглянула Мальчик. Беспокойно прижав уши, она энергично вдыхала воздух.

— Все нормально, — вяло махнул ей рукой я. — Хорошая собачка, иди отдыхай.

Еще раз поёжившись от неприятных воспоминаний, поднес к глазам щупы. Зрительный контакт показал, что кончики стержней перестали быть острыми. Скорее всего, они тупо оплавились.

— Ну что? — жизнерадостно поинтересовалась Авдеева. — Я старалась! Какие-то цифры на экране мелькнули. Правда, потом они сразу пропали.