Шестой уровень

   Три дня назад, когда Митяй, оставив товарищей, направился за машиной, где был спрятан подавитель, он и предположить не мог, что окажется в тайге на лесоповале, среди чужой речи и узкоглазых физиономий.

Будь Митяй чуточку осторожней, он, конечно, без труда справился бы с нападавшими и не позволил запихнуть себя в багажник.

   Однако Козлов и предположить не мог, что здесь, на родной земле, он тоже должен быть начеку.

Спать пришлось недолго.

   Лязг дверных засовов возвестил о появлении охранников.

— Виходить! — прозвучал писклявый голос.

   Митяй спросонья удивленно поглядел на желтолицего, с насупившимися бровями коротышку, потом — на чумазого мальчугана в глубине камеры, но тут же осознал, что вряд ли корейца стали бы выкликать на хоть и ломаном, но все-таки русском языке.

Вздохнув, он не спеша поднялся.

   В камеру из-за плеча первого охранника скользнул второй, ростом поменьше, и без лишних слов опутал веревками запястья Митяя.

   Боитесь, усмехнулся про себя тот, что ж, правильно боитесь!

   Его вновь повели по длинному коридору, но не к выходу, а в глубину здания. Лестница уходила куда-то под землю, и подошвы гулко стучали по проржавевшим металлическим ступеням.

   Наконец Митяй оказался перед обитой рваным дерматином дверью.

   Дверь распахнулась, и навстречу шагнул полненький, как хорошо прожаренный колобок, кореец с дружелюбным выражением лица.

   —  Добренький дзень, — сказал он. — Рад привесьтьвовать хоросего госьтя.

   Митяй хотел было заткнуть его сразу, однако вовремя спохватился. Не надо повторять глупых ошибок, на которые так горазд Васька Гладий. Умный всегда пойдет другим путем.

   Сначала надо узнать, чего ему надо, а потом уж устраивать гвалт.

   —  Присасивайтесь, — продолжал между тем плешивый. — Кофе, цяй?

   — Чай, — кивнул Митяй, — раз уж нет чего-нибудь покрепче.

   — С сяхаром? — уточнил плешивый и, не дожидаясь ответа, распорядился на своем птичьем языке.

   Охранник, который сопровождал Козлова в его путешествии по коридорам, кивнул и растворился в полутьме за дверью.

— Сьто зь, будемь зьнякомисся.

   Митяй поперхнулся но тут же сообразил, что загадочная фраза означает: «Что ж, будем знакомиться».

— Может, сначала руки развяжете? — предложил он.

Плешивый хитро улыбнулся и покрутил перёд носом коротким указательным пальчиком.

— А дрясся не будемь?

— Драться не будем.

— Сьмотриссе, рась усь обиссяли!..

— Уговор дороже денег! — утвердительно кивнул Митяй.

Потирая затекшие руки, он уселся на жалобно скрипнувший стул и огляделся.

   Комнатка была невысокая, тесноватая; у стены стоял стол, а на стене висели фотографии товарищей Ким Ир Сена и Ким Чей Ира, на которых великий вождь и его сынишка были изображены круглолицыми и полными сил.

   Плешивый, продолжая удерживать на физиономии медоточивую улыбку, уселся за стол, как раз против Митяя, и сказал:

— Мозете називать меня товарись Ке Люй.

— А меня — господин Сысоев.

   — Хи-хи, — осклабился Ке Люй, обнажая мелкие желтоватые зубки. — Сютите! Ви есть Козлов Дьмитьрий, ми про вась вьсе зьняем.

   Митяй с трудом сдержал возглас досады. Он выдавил на губах небрежную усмешку:

— Завидная информированность.

   — Не бюдем играсся в прятьки. Ви идете на вьсьтьрецю нямь, ми идем на вьсьтьрецю вамь.

— В чем же я должен пойти вам навстречу?

— А вине догадиваетесь?

Митяй пожал, плечами, изображая искреннее непонимание.

Плешивый улыбнулся еще шире, чем прежде, и произнес:

   — Козлов Дьмитьрий, я зе ськазаль: не сьтоить играсся в прятьки. Зя вами сьледили. Откуда ви взялись во Влядивосьтоке?

— Приехал к товарищу.

   — Цепуха!— отмахнулся товарищ Ке Люй.— Намь изьвесьно, сьто ви вьходите вь команьду, которая имеет один вазьный аппарат. Правильна?

   Пленник слушал, не подтверждая и не отрицая и думая только о том, чтобы ничем не выдать своего замешательства. Продолжать прикидываться дурачком или же завести длительный торг.

   Вошел охранник. Он поставил перед Козловым стакан с жиденьким чаем. Плешивому же досталась маленькая фаянсовая чашечка.

   — Так и бюдемь молцять? — вкрадчиво поинтересовался он, ухватив чашечку за изогнутую ручку и прихлебывая дымящийся напиток.

— Кто вы такой?

— Я узе ськазял: товарись Ке Люй.

— Ага, Люй, — понимающе кивнул Митяй.

— Ке Люй, — вежливо поправил собеседник.

   — С какой стати я должен раскрывать вам свои секреты?

Плешивый грустно покачал головой:

— Есьли хотите зить, будете раськазивать.

— А где гарантии?

— Гаряньтии — мое сьлово.

Митяй одним глотком заглотил чай.

   — Мне нужно время, чтобы обдумать ваше предложение.

   — Надеюсс на васе блягорязюмие. Я упольномосен обес-сять зьнясительное денезьное возьнагрязьдение.

   — Немаловажная деталь. — Митяй воздел кверху указательный палец. — Не подмажешь — не поедешь.

   — Даю вям сютки, это будет сютки перевоспитания человека в духе чучхе, — сказал плешивый. — Ви отравлеяы капиталистическим духом. А зявтра мы продользим. Кьсьтяти, утьром на плацу состоится публицное накязя-ние одьного насего рябоцего. Онь тозе отравлен капиталистицеским духом, питалься сьбезять изь лагеря и быль поймань в лесу. Есьли ви виглянете вь окосько, то все сьмозете увидеть. Вамь это будеть полезьно. Цтобы не питались больссе сютить...