Шестой уровень

   Он сгреб Бабухина в охапку и, широко расставляя ноги, понес его на корму. Остальные замерли, прямо-таки вросли в палубу от неожиданности, лишь провожали Василия потрясенными взглядами.

— Кажется, он его убьет... — пробормотал Кирюха.

   — Голод не тетка... — нервно сглотнув, сказал Митяй. — А говорил: «Не буду, нечестно»...

   Бугор понял, что дела плохи. Понял, когда Гладий, крепко ухватив его за лодыжку, перекинул через борт.

   Бабухин висел вниз головой и очень напоминал мишень поросенка, подстреленного в тире.

   —  Отпусти! — истошно вопил он. — Ой, нет! Не отпускай, не надо! Я плавать не умею!

— Деньги дашь? — спросил Василий.

   — Дам! Все отдам! У меня в кармане три штуки! Бери! Больше нету, дочерью клянусь! Помилуй, я же гипертоник! Мне нельзя вот так!

   Гладий дотянулся свободной рукой до кармана бугровских брюк, вывернул его. В ладонь упал пухлый пресс, перетянутый резинкой для волос.

   Через мгновение Бабухин ощутил под своими ногами твердую опору.

   — Держи, это залог, — Василий снял со своего запястья часы. — Вещь дорогая... «Командирские», тринадцать камней.

   — Да уж, дорогая... — из последних сил усмехнулся Бугор, но часы взял.

   —  Как память, — слюнявя пальцы, Гладий пересчитывал доллары. — Надо же, не обманул, ровно три... Ты это... Зла не держи... Мы с хлопцами в такую передрягу попали, врагу не пожелаешь. Оставь свой адресок, с процентами тебе вернем.

— Записывай.

— Я запомню.

   — Москва, улица Королева, двенадцать, телевидение, передача «Человек в закон». Запомнил? Ишь разбежался, адресок ему оставь...

   — Я честно отдам. — Василий даже руку к груда приложил, чтобы придать своим словам большую правдоподобность.

   — Ага, как же. — Бабухин все еще клацал зубами от пережитого испуга. — Думаешь, фраера нашел? Сам утром за двадцатку кипиш поднял, а у меня три штуки забрал!

   -г- Да иди ты! — сплюнул в сердцах Гладий. — Ему русским языком говорят — вернем, а он не понимает!

   —  Мне, конечно, неудобно вас прерывать... — скромно кашлянул Сотников. — Но нам пора вообще-то...

   Гладий спустился на берег первым. Веня, Кирюха и Митяй шли позади, подавленно переглядываясь.

   — Прибавим шагу, — скомандовал Турецкий, в первый раз почувствовав себя в шкуре преступника.

   — Вот еще, — хмыкнул Козлов. — Чтобы я испугался каких-то сопляков? Да никогда в жизни!

   — Одно дело — пугаться, — наставительно заметил Сотников, — а совсем другое — проявлять благоразумие и осмотрительность.

   — Надо было его хотя бы оглушить. — Кирюха оглянулся на теплоход. — Жопой чую, этот лопух такой вой поднимет...

   — Не поднимет, — заверил его Вася. — Мы с ним договорились.

   И в следующую секунду с борта донесся душераздирающий вопль:

— Полундра! Подъем! Ограбили! До нитки раздели!

Это Бабухин бегал по палубе и стучался в двери кают.

Ему открывали с неохотой, позевывая, но, врубившись в ситуацию, мгновенно хватали все тяжелое, что попадалось под руку, и на всех парах летели к трапу.

   — Так, я беру на себя четверых, — уверенно произнес Гладий.

   — Я троих точно и еще один под вопросом. — Козлов хищно наворачивал на кулак носовой платок.

   — Я тоже троих. — Кирюха что-то прикинул в уме. — Если сразу по яйцам...

   — Я одного, а второго задержу, — зябко передернул плечами Сотников.

  Турецкий молчал. -   Ребята остановились, обернулись к пароходу и приготовились к бою.

   «Шкафы» Бабухина скатывались по трапу и растекались по причалу взъерошенным черным пятном.

   —  Семь, восемь, девять... — вслух считал Сотников. — Одиннадцать, двенадцать, тринадцать...

   Противников становилось все больше и больше. Они пока не двигались с места. Видно, накапливали силы для броска.

— Девятнадцать, двадцать, двадцать одни 

— Очко, — помимо своей воли выдохнул Козлов.

— Двадцать два, двадцать три...

— Перебор. И откуда их столько?

   Замыкал процессию сам Бабухин. Он громко сквернословил и отчаянно размахивал руками, подогревая победный настрой своих ореликов.

   — Тридцать шесть, тридцать семь, тридцать восемь. — Голос Сотникова задрожал. — Во! Откуда ж столько? Тридцать девять, сорок...

— Хватит! — остановил его Турецкий. — Бежим!

   И они побежали, мгновенно забыв о мужской гордости, чувстве собственного достоинства и другой подобной дребедени.

   Вперед сразу вырвался Кирюха. Запрокинув голову, он так быстро перебирал ногами, что в какие-то моменты они вовсе пропадали из виду. Турецкий, Козлов и Сотников дружным пелетоном сели ему на «колесо». А вот тяжеловесный Гладий подотстал.

   —У него же деньги! — не снижая скорости, кричал Козлов. — Заберите у него деньги!

   Преследователи разделились на две части. Одна из них бросилась вслед грабителям, другая же повскакивала в припаркованные неподалеку тачки. Взревели двигатели, и четыре «мазды» рванулись с места.

   План у Бабухина был простой: выражаясь военным языком, взять беглецов в клещи, затем в кольцо, сдавить и уничтожить. Деваться им было некуда: справа — вода, слева — высоченная стена таможенного терминала, а до выхода с причала не меньше двухсот метров.