Шестой уровень

Меркулов прислонился к перильцам. Было холодно, но Меркулова прошиб пот.

– Да нет, я так спрашиваю, – испуганно проговорил Савелов. – На всякий, как говорится…

– Ну и вопросики у тебя, – все не мог отдышаться Меркулов.

– Понимаешь, какая штука, за ребятами постоянно кто-то следит. Ну японцы, понятно. Там еще какие-то контрразведки… Но…

– Погоди, какие контрразведки? – остановил его Меркулов. – Ты что мне говорил? Откуда какие-то контрразведки знают про миссию Турецкого и команды?

– Действительно, – сказал Савелов. – Странно. Впрочем, дело не только в этом. У меня такое впечатление, что кто-то еще получил то же самое задание. Понимаешь, Турецкого с ребятами кончить хотели наши.

– Какие «наши»?

– Вот это я у себя все время и спрашиваю.

Домой Меркулов ехал медленно. Это надо было переварить и тут же, по горячим, что называется, следам, расставить по полкам. Конечно, он не посылал Турецкого только за машиной; Он не посылал его и за тем, чтобы просто заменить выбывшего Чеснокова. Турецкий должен был расследовать утечку информации из системы ГРУ и вычислить предателя. Проще говоря, через службу внешней разведки Меркулова на самом верху попросили внедрить в команду своего, человека. Турецкий о своем задании прекрасно знал. Меркулов предпринял еще кое-какие меры для безопасности группы.

И вот теперь оказалось – не зря: крысы забегали. Кто были эти крысы, Меркулов тоже догадывался. А разговор с Савеловым…

Вроде все правильно, мужик печется об операции. Вроде все правильно… Но что-то не так…

Глава третья ВОТ И ВСЕ

– А я и сейчас уверен в своей правоте. А тогда…

Тогда я шел по тоннелю. Я слышал, как вы меня звали, как хлопнули дверцы машины, как вы поехали дальше. Думал, будь что будет. Схватят так схватят. Наплевать.

Меня осветили фары. Я прижался спиной к стене. Полицейский автомобиль пронесся мимо. Не заметили. Просто повезло.

Потом вышел из тоннеля. Никого вокруг не было, только вертолет трещал где-то вдали. Я выбрался на берег, снял комбинезон, затолкал его в урну. Не, пистолет выбрасывать не стал. Хотел было, но что-то остановило.

Я не видел, как вас арестовывали. Пока добрел до противоположного выхода из тоннеля – все уже было кончено. Толпа зевак собралась. Я близко не мог подойти. Видел лишь, как полицейские пальнули слезоточивым газом, обступили нашу машину. Потом понял – вас взяли.

Холодно было, а у меня брюки по колено в воде. Надо было где-то обсохнуть, постираться… И я вернулся в мотель. Как я до него добирался – это уже отдельная история.

В общем, замочил одежду в раковине, а сам залез под одеяло, шобы согреться. Лежу и думаю – а дальше шо? Шо делать? В кармане – мелочевка, языка не знаю, города не знаю… Я вообще ничего не знаю! Как тот Робинзон Крузо на необитаемом острове. А в голове свербит: «Ты, Васька, сука… Ты бросил ребят… Ты их предал!..» Но с другой стороны, я ведь остался на свободе и мог хотя бы попытаться выручить вас. Но как? И тут я вспомнил про афишу…

– Какую афишу?

– Та батьки Венькиного, – кивнул на Сотникова Гладий, – знаменитого виолончелиста. Вы-то ее, может, и не заметили, а я вот увидел.

Все, кроме капитана, были уже в каюте. Но Василия не перебивали, хотя слушали недоверчиво.

– Не меньше часа объяснялся на пальцах с портье. Наконец он врубился, шо я от него хочу, и нарисовал на бумажке, как добраться до этой чертовой филармонии. Доехал на автобусе, а концерт уже начался. Да и не пустили бы меня в таком виде – в жеваном свитере, в растоптанных кроссовках, к тому же и без билета…

Покупаю на углу букетик, вкладываю в него записку. Так, мол, и так, уважаемый господин Сотников, ваш сын находится в Токио, сидит в полиции. И приписал в конце: «Это не хохма!!!» Подхожу к билетерше, сую ей этот букет. А она поняла, шо это я ей цветы дарю. Ни себе фига! Втолковываю ей, шобы передала букетик кому надо, играю на воображаемой виолончели. Со стороны посмотреть – дурдом. На счастье, до нее дошло.

А как проверить? Может, она его в вазочку поставит и будет любоваться.

Отыскал артистический вход, притаился. Проходит час, два… Наконец выходит Венькин батько.

Раздраженный такой, губы от злости побелели, и все бурчит себе под нос:

– Подонок, сволочь, мразь…

Ага, зацепило, в самое яблочко.

К батьке подъезжает машина, он в нее садится и укатывает. В полицейское управление, куда же еще… Вот только сможет ли он вытащить вас из участка? А если и сможет, то когда? На каких условиях? И как я вас потом найду?

Я решил так: буду ждать в мотеле три дня. Не вернетесь – надо будет шо-то предпринимать, как-то выбираться из страны. Хотя честно, я даже не представлял, как это можно будет сделать, разве шо только самому полиции сдаться…

А жрать охота… На пути попадается шо-то навроде кафе. Вхожу, сажусь за столик, ко мне подбегает официант. Думаю, набью пузо – и деру, пусть попробуют догнать. Тычу пальцем в меню – это, это, это, это…