Шестой

Когда глаза привыкают к темноте, я начинаю изучать строение, которое загораживает от нас Луну. Когда машина окончательно останавливается, я открываю дверь и смотрю на жутковатое здание. На краю скалы расположился огромный ресторан с видом на Тихий океан.

Шестой достает из багажника фонарик, и мы идем к двери.

По пути мне удается рассмотреть хрупкий утес, на котором так ненадежно расположился ресторан. Утес очень скалистый, метрах в десяти над водой.

Шестой идет впереди, и когда мы входим в помещение ресторана на входе, я замечаю тень таблички, на которой написано «Расти». Вот и все что мне удается разглядеть.

Здание выглядит заброшенным и, судя по высоте сорняков и травы выросших на парковке, им, вероятно, никто не пользуется уже много лет.

Деревянные ступени деформировались и просели, они могут в любую секунду проломиться.

Мы входим в помещение, освещаемое лунным светом сквозь дыры в потолке и разбитые окна. В помещении сохранилось несколько стульев и столов, некоторые из них валяются на полу на боку, остальные покрыты толстым слоем пыли.

Добавьте к этому поблекшие картины и паутину, и вполне можно ожидать появления призрака. Кожа покрывается мурашками.

Луна компенсирует нехватку света, поскольку Шестой держит фонарик, пока мы пересекаем обеденную зону. Здание двухэтажное, верхняя застекленная веранда выходит на основной первый этаж, а под ней находится огромный деревянный помост с видом на океан.

Шестой хранит молчание и прислушивается, стараясь различить любые посторонние звуки, которые издаем не мы. Я же слышу только наши шаги, какие-то скрипы и шум волн, ударяющихся о скалу где-то внизу под нами.

Шестой начинает подниматься на второй этаж, и я следую за ним. Но уже на второй ступеньке я спотыкаюсь и, чуть не упав, отчаянно машу руками.

— Черт! — я вцепляюсь в перила и наклоняюсь вперед.

Шестой оборачивается и светит на меня фонариком. Он не говорит мне ни слова, а я не извиняюсь, просто выпрямляюсь и продолжаю подниматься за ним.

Когда мы добираемся до второго этажа, Шестой поворачивает налево, а я направо. Справа светлее — в огромные окна во всю стену ярко светит луна.

Вдоль стены тянутся обветшавшие кабинки, а на балконе стоят еще более ветхие столики, на которых до сих пор стоят держатели для салфеток и подставки со специями.

За спиной у меня появляется Шестой. Луч его фонарика пляшет по помещению, и повсюду появляются тени предметов. Одна такая тень в пыли на полу привлекает мое внимание, но даже когда свет фонарика перемещается, тень не исчезает.

Кажется, будто что-то коснулось этого места, очистив его и оставив на поверхности под слоем пыли черный выступ.

Я подхожу ближе и вздрагиваю, когда вижу ботинок.

Шестой останавливается и светит на меня фонариком, пока я медленными шажками двигаюсь вперед. В поле зрения появляются ноги, затем тело, худощавые руки с темной кожей, и, наконец, знакомое лицо.

— Ох, Боже мой, — вырывается у меня, когда я смотрю на тело, лежащее на полу.

Это — Джейсон.

— Что там? — спрашивает Шестой и появляется из-за угла. Он останавливается прямо за мной и тихо матерится.

Я опускаюсь на корточки рядом с телом, чтобы повнимательнее изучить его. Потянувшись к нему, я тыльной стороной ладони касаюсь его руки.

Кожа на ощупь ледяная.

— Он лежит здесь уже какое-то время.

— Какое-то время — это сколько?

Я качаю головой.

— Я же не патологоанатом. Наверное, пару часов.

— Его убили так же, как остальных?

А также ли? Я обхожу вокруг тела, стараясь не касаться его и не сдвигать ничего с места.

В черепе пулевого отверстия нет. Там целая ямина.

— Сложно сказать.

Отодвинувшись, я смотрю ему в лицо, чтобы разглядеть место, куда вошла пуля.

Вокруг пулевого отверстия виднеется небольшой круг царапинок и следов пороха. В верхней части пулевого отверстия пороха больше, чем в нижней.

— Стреляли с очень близкого расстояния и под углом. Дуло пистолета было ближе к его коже, чем ствол.

Я обвожу помещение взглядом и снова смотрю на тело. Одна нога Джейсона согнута, стопа зацепилась за вторую совершенно прямую ногу. Я встаю и подхожу к его ногам.

Подняв руку, я вытягиваю ее под приблизительным углом, под которым находился убийца Джейсона, если бы стоял на коленях. И, конечно же, брызги крови из затылка в таком положении легли в идеальную линию.

— Также.

— У тебя неплохо получается.

Нахмурившись, я смотрю на Шестого.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я понял это еще минут пять назад.

— Как? — он же дилер самой Смерти, а не следователь на месте совершения преступления.

— Годы практики.

— Практи... А, — заставила себя замолчать я, внезапно осознав, что именно он имеет в виду.

Что-то не давало мне покоя, пока я держала руку вытянутой над телом Джейсона. Ростом он что-то около 185 сантиметров.

Я схватила Шестого за руку.

— Встань-ка на колени.

— Что?

— Хочу кое-что проверить.

Шестой неохотно выполняет мою просьбу, а я снова вытягиваю руку, ладонью изображая пистолет.

— Бах! — я ткнула его указательным пальцем в лоб, и Шестой, сердито зыркнув на меня, подыгрывает мне и заваливается на спину.