Шестьсот дней и ночей в тылу врага

— Ну, вот и на сердце легче. «Языков» захватили, продовольствие отбили, четыре подводы пригоним. А трофеи-то наши!..

И Николай по-хозяйски начал подсчитывать.

…Я вспоминаю все это так, как мне рассказывали о подвиге Николая Горохова и его товарищей их боевые друзья. Я очень рад был, когда пятнадцать лет спустя встретил Николая Горохова на станции Суземка. Он был на костыле — потерял ногу в разведке, подорвавшись на немецкой мине возле села Красная Слобода. Об этом я не знал.

Здесь же мне хочется рассказать о подвиге славного партизана Вани Синенького и о разведчике Грише.

В конце марта 1943 года в рейд по тылам противника в район Почепа, Унечи, Клинцов мы направили партизанскую бригаду имени Суворова. Командовал ею Казанков.

Суворовцам предстояло пройти более тридцати километров по открытой местности, преодолеть Десну, выйти в Ромасухские леса и обосновать в них свой временный лагерь.

Бригада справилась с поставленной перед нею задачей. Партизаны разгромили несколько мелких гарнизонов противника и захватили богатые трофеи. Они пустили под откос три вражеских эшелона и парализовали железнодорожную линию на участке Почеп — Красный Рог.

Фашисты спешно подтянули к лесу свои войска и окружили партизан. Кольцо все больше и больше сжималось.

Орудийный расчет комсомольца Ивана Синенького вел по врагу беглый огонь из трофейного орудия. Партизаны отбили несколько атак, но бой продолжался. На четвертый день каратели начали прочесывать лес. Командир бригады Олег Казанков решил пойти на риск.

— А что если в тыл фашистам послать группу автоматчиков? Как вы думаете, могут пройти они через болото к Круглой Поляне? — спросил он у начальника штаба. — Ударят автоматчики, одновременно — мы. Может быть, так и прорвемся к Почепу.

— Ну, что ж, попробуем, — согласился начальник штаба.

— Кого пошлем старшим? — спросил Казанков.

— Ваню Синенького! Подменим его, артиллеристы есть.

— Я тоже за него, парень надежный.

Выделили шесть автоматчиков, Ваня Синенький — седьмой. А задачу им дали такую, что и целой роте едва справиться.

Ночью семеро смельчаков разделились на две группы и поползли к гитлеровцам. Фашисты на поляне жгли костры, а вокруг ходили часовые. Солдат было около ста, многие спали, устроившись возле костров и машин.

— На рассвете ударим, в самый сон, — сказал товарищам Ваня. Он распределил, кому нападать на часовых, кому по каким гитлеровцам стрелять.

К рассвету поляну заволокло густым апрельским туманом.

— Пора!

Партизаны ползком, от одной кочки к другой, с кинжалами наготове сняли часовых, затем с разных сторон бросились на карателей.

Как и предполагалось, услышав стрельбу в тылу, фашисты спешно сняли с правого фланга солдат и бросили их на помощь, но тут вступили наши автоматчики. Впотьмах гитлеровцы не разобрались, в чем дело, начали беспорядочный круговой огонь. В это время пулеметные батареи, минометы и 45-миллиметровые пушки бригады партизан ударили по правому, ослабленному, флангу карателей. Кольцо было прорвано, и бригада начала выходить из окружения.

А семь партизан продолжали неравный бой. К утру фашисты прижали смельчаков к болоту. Вот убит один, второй, дважды ранен Ваня Синенький. Он свалился в болото, упустил автомат, но у него был еще пистолет. Выстрелами в упор Ваня Синенький успел уложить еще двоих гитлеровцев. Автоматная очередь гитлеровца оборвала жизнь молодого партизана. Только двоим из семи удалось выйти живыми из этого боя. Они и рассказали, как выполнила задание отважная семерка, как погибли Ваня Синенький и его товарищи.

Мы возвращались в штаб объединения. Вместе со мной ехали Михаил Балясов и Федор Монатченков. За поворотом нас остановили разведчики.

— Тут такое дело, что вам ехать нельзя. Дорогу у опушки леса обстреливают, — сказал старший группы Нощенков.

— Ничего, проскочим, — ответил Балясов.

С ним согласились, поехали. Началась поземка, а через час поднялась такая метель, что в двух шагах ничего не было видно, все покрылось молочно-белой пеленой.

Возница, партизан Денис Гаврилович, сказал:

— Плохи наши дела, этот буран до утра не стихнет. В эдакую погоду хозяин из дома собаки не выгонит.

— Денис Гаврилович, тебе пора привыкать. Погода, что ни на есть партизанская! — перебил его Монатченков.

— Так-то оно так. Да вот лошаденки из сил выбились. Хорошо, если на гору вытянут.

— Немного осталось. Мы поможем, если что, — успокоил Монатченков.

Когда поднялись на гору, стало еще холоднее: мороз обжигал лицо, ветер пронизывал до костей… Но вот в небе показались просветы. Это помогло увидеть впереди контуры леса. Всматриваясь вдаль, Балясов первым заметил двоих пешеходов.

— Денис Гаврилович, а ты говорил, что хозяин из дома собаки в эту погоду не выгонит. Смотри-ка!

— Кого ж это несет?

— Нужно догнать, — подсказал я.