Шествие императрицы, или Ворота в Византию

— Зато, принц, вы храбро действуете языком, — добродушно отшучивался князь, — и таким образом с легкостью возьмете любую крепость. Особенно женскую. Вот ежели вы выиграете у меня партию шахмат, тогда я, пожалуй, решусь…

Принц проиграл.

— Ну вот, голубчик. Господь не способствует, сами видите. Не могу же я переть на рожон?!

Однако время неумолимо шло. Оно было против князя. Осень явилась рано, стала на пороге, погрозила пальцем: опасайся! И завыли меж оголявшихся дерев холодные ветры, и принесли с собою столь же холодные дожди. И по утрам запорхали снежные мухи.

Солдаты зябли в своих земляных норах, число больных умножалось, лазарет был переполнен.

Минул четвертый месяц осады. Надо было решаться: потери и без штурма умножались. Шпионы князя за стенами крепости сообщали: французские офицеры заложили минные галереи. На тот случай, если русские пойдут на штурм. Взрыв размечет штурмовые колонны.

Потемкин предложил немалые деньги за план этих самых галерей. Он не жалел денег на конфидентов и шпионов. В первый год войны тайная канцелярия израсходовала на эти цели 705 рублей, а уж на следующий год по этой статье было выдано 6035 рублей 62 с тремя полушками копейки. Он знал: много денег прилипает к рукам чиновников, но пресечь сего не мог.

План был получен. Накануне казаки Головатого взяли с налету остров Березань в десяти верстах западней Очакова. Он был стражем Очакова с моря и угрозой российскому флоту.

Пора, пора! — трубила холодная осень. Пора, чего он медлит? — трубили недоброжелатели князя в Петербурге и в самой армии. Все было против — летом несносные жары, осенью холодные дожди, зимою немилосердные морозы: на дворе стоял декабрь.

Кончено, нельзя медлить!

Штурм! 6 декабря яростной лавиною с лестницами наперевес ринулись на стены, уже обрушенные пушечным шквалом.

В штыки, в сабли, в ножи! Ожесточение заждавшихся, засидевшихся, замороженных солдат было столь велико, что они вцеплялись голыми руками в горло врагов. Кровь лилась — она тотчас замерзала.

Штурм длился час с четвертью. Он унес 1823 жизней. Осада длилась четыре с лишним месяца и стоила многих тысяч жизней. Впрочем, очаковский гарнизон потерял 8270 убитыми.

Слабое утешение. Потемкин хмуро принимал поздравления. Екатерина ликовала. Повелела заготовить триумфатору золотое блюдо с надписью: «Командующему Екатеринославской сухопутной и морской силой, яко строителю военных судов». На блюдо положить богато украшенную шпагу с лаврами и надписью: «Командующему Екатеринославской сухопутной и морской силой, успехами увенчанному».

Заказ исполнялся придворными ювелирами. Храповицкому велела:

— Скажи Степану Федоровичу (Стрекалову, управляющему кабинетом и сенатору), чтоб он не услал в армию шпагу, как золотую, так и с брильянтами, такожде и блюдо золотое для князя Потемкина, не показав прежде мне самой.

Тем временем победители подсчитывали трофеи. Пушек было в крепости 310, знамен зеленых 180, пленных сверх 4000. Доложили государыне. Она звала князя в Петербург. Написала:

«За ушки взяв обеими руками, мысленно целую тебя, друг мой сердешной… Всем ты рты закрыл, и сим благополучным случаем доставляется тебе еще раз случай оказать великодушие ложно и ветрено тебя осуждающим».

Князь выехал в Петербург вместе с Суворовым. Кампания замерзла. Но жила другая: король Густав воевал Россию.

Сквозь магический кристалл…

Ветвь двадцать седьмая: май 1453 года

И разгневался падишах, он же султан, он же калиф, повелитель правоверных, что все атаки его доблестного воинства были отбиты жалкой кучкой христиан. И повелел ввести в бой отборное войско, его надежду и оплот — янычар.

Он не сомневался: янычары ворвутся в город. И перед тем, как повести их на штурм — ибо он собственной персоной стал во главе колонн, — Мехмед посулил им великие богатства, а первому, кто ворвется, личный дар его султанского величества и особое отличие.

Маршу янычар предшествовала ожесточенная канонада. Ядра, бомбы, пули, стрелы обрушились на защитников. Их свист и завывания были оглушительны. Казалось, само небо рушится на греков и венецианцев.

Они поняли: наступил решительный час. Но они держались стойко, отражая натиск турок. Это была стойкость перед лицом Вседержителя, вдохновленная Святой Девой. Защитники верили: Господь не попустит, он даст им силы отразить натиск Христа и креста.

И вот показались янычары. Их сдвоенная колонна неумолимо подвигалась вперед под звуки оглушительной музыки. Она гремела столь яростно, что была слышна во всех концах Константинополя.

Мехмед вел их своею особою. Дойдя до рва, он напутствовал их громкими словами. Над ними — благословение Аллаха и его пророка Мухаммеда, с ними небесные силы, им уготовано место в райском саду и десять тысяч гурий.