Шествие в пасмурный день

Командиру Юити нравилось отбивать поклоны в сторону востока, выражая тем самым свои верноподданнические чувства. Еще в ту пору, когда со своим взводом он плыл на военном транспорте, стоило ему услышать сообщение по радио об очередной победе, как он тут же выстраивал своих солдат на палубе, приказывал поклониться востоку и приветствовать победу троекратным «ура!»- После этого он обязательно обращался к солдатам с назидательной речью. Бывало и так: днем сообщали о том, что японские бомбардировщики успешно бомбили некий город на континенте, Юити сразу же вызывал на палубу солдат и заставлял кричать «ура» и кланяться. Потом то же сообщение повторялось в вечерней передаче, и Юити снова выстраивал солдат и заставлял отбивать поклоны. Солдаты из других подразделений прозвали его солдат «кланяющимся взводом». Тогда Юити во время одной из своих речей после очередных поклонов заявил: «Наш взвод стал знаменитым благодаря тому, что он именно так выражает верноподданнические чувства, поэтому теперь вам надлежит с еще большим рвением демонстрировать свой патриотизм, сосредоточив дух и мысли на беззаветном служении родине. Когда вы запомните наизусть и научитесь ценить даваемые вам наставления, перед вами откроется глубочайшая суть верноподданнического поклонения и вы сумеете ощутить истинный восторг».

Судя по всему, Юити нравилось обращаться к своим подчиненным с поучительными речами в еще большей степени, чем заставлять их верноподданнически кланяться востоку. Некоторые солдаты злословили, будто командир специально заставлял своих подчиненных отбивать поклоны, чтобы получить возможность произнести очередную назидательную речь. Другие говорили, что он высокопарными речами пытался скрыть свой страх перед вражескими подводными лодками. «Почему другие офицеры не посоветуют нашему верноподданному командиру прекратить по всякому поводу отбивать поклоны в сторону востока?» — удивлялись солдаты. На что ефрейтор Томомура однажды ответил: «Просто эта несусветная глупость не противоречит военному уставу. Вот, оказывается, какой у нас нестрогий устав. Зато он жестоко карает любого разиню, у которого стащили одну-единственную рубаху». Томомура был остер на язык и привык открыто высказывать свое мнение. За это его и невзлюбило начальство.

Когда Едзю стал укладывать вещи, собираясь сойти с поезда, Уэда сказал:

— Наверно, ты встретишься с кланяющимся командиром. Так вот передай ему, что его бывший ординарец Уэда рассказал тебе о нем все без утайки и из-за этого лишился удовольствия два часа любоваться родным пейзажем из окна вагона. Словно какой-то чужак, а не японец вернулся на родину после долгого отсутствия. Так и передай командиру.

— Ты говоришь так, будто заразился в Советском Союзе духом свободомыслия. И если я в точности повторю твои слова, он страшно разозлится. Ведь он — само воплощение беззаветного служения родине и превыше всего ставит военную субординацию.

— Чушь! Наверно, этот верноподданный командир первым отказался от своих убеждений. Но, может, он все еще не излечился от умопомешательства?

— Ты бы разок взглянул на бетонные столбы, которые украшают ворота его дома. Наверно, тогда тебе легче будет его понять. Знаешь, верхушки этих столбов украшены разноцветными стеклами. Правда, эта идея принадлежала не Юити, а его мамаше.

— А на столбах, должно быть, высечены слова из патриотических речей? Так ты ему при встрече скажи, что водитель того самого грузовика был осужден по статье за непреднамеренное убийство боевого соратника и нанесение увечья своему командиру. Суд жестоко его покарал, и все это из-за чрезмерного усердия командира в выражении верноподданнических чувств.

Уэда сказал, что ненавидит Юити — раньше испытывал перед ним страх, но теперь этот страх перерос в ненависть.

В тот день, когда Ёдзю возвратился в родную деревню Сасаяма, с Юити случился припадок, и он убежал из дома. Хромота мешала ему быстро ходить, зато он удивительно ловко взбирался по крутым склонам, что нелегко даже здоровому человеку. Причем по склону спускаются обычно бегом, а Юити даже шага не ускоряет. Что-то было в нем общее с лисой-оборотнем. Правда, лисы-оборотни бродят по горам, будто по ровной, как стол, местности, и, конечно же, Юити уступал им в ловкости. Только что их, кажется, видели на восточном склоне горы, глядь — они уже с непостижимой быстротой перебрались на западный и спокойно поглядывают на преследователей. Юити, конечно, на такое не способен. Поэтому, когда мать преследует его, чтобы вернуть домой, он делает вид, будто спасается бегством, а на самом деле прячется в чьей-нибудь кладовке или курятнике. Он не обладает способностями лис-оборотней, но обыкновенной хитрости у него хватает. Справедливости ради следует сказать, что Юити никогда не убегает в чужие деревни, поэтому лучше всего оставить его в покое. Надоест прятаться в чужом сарае или где-нибудь еще — сам вылезет.