Шестые врата (СИ)

Попутчики болтали, не закрывая рта. Ради него беседа шла по-русски, но тема будущей свадьбы и родственных связей Кайымова семейства вызывала у Федора только зевоту, так что он быстро переключился на собственные мысли. Интересно, как там дела с новой клиникой? Что думает Юрий о его исчезновении? И как объяснить неожиданный «отпуск» в Казахстане? Хорошо, бумажник в кармане, можно будет вернуться первым же рейсом. Хотя... А стоит ли? Волосы Лилит щекотали ему шею, тугое бедро терлось о брюки, плечо стукалось о плечо, когда «лада» подпрыгивала на выбоинах. Степи. Выходит, она отсюда родом. Выросла под этим безжалостным солнцем, пропиталась его лучами, как кремниевый фотоэлемент, и теперь сияет во мраке, согревает накопленным теплом. И все-таки почему Врата выплюнули их сюда – обоих? Должен же быть в этом какой-то смысл... Или не должен? Почему мы, люди, вечно ищем смысл везде и во всем? И если не находим, мучаемся, изводим себя и других, вместо того, чтобы просто наслаждаться жизнью?

Его пихнуло в бок со стороны Лилит – сильнее, чем обычно.

- Эй, ты что, снова задрых? Тебя тут спрашивают.

Федор встретился глазами с прищуром аксакала в зеркальце заднего вида:

- Я говорю, снилось тебе что, молодой человек? Там, на мазаре.

Нахмурившись, Фактор покосился на спутницу – он чувствовал, что пропустил что-то в разговоре и совершенно выпал из дискурса.

- По местным повериям в некрополе обитают аруахи, духи, - снизошла с объяснениями Лилит. – Если там уснуть и увидеть сон, можно получить от них важное послание. Им нельзя пренебрегать.

В сознании тут же всплыла дверь с перевернутой шестеркой, изможденное замкнутое лицо за ней. По мокрой от пота спине пробежал холодок, заставив поежиться в липкой жаре салона. Послание... Вот и он, ответ. Похоже, теперь все вставало на свои места. И картинка складывалась неутешительно жуткая.

- А Омск от Астаны далеко?

Если вопрос и прозвучал неожиданно, то Кайым не подал виду.

- Километров шестьсот будет. У тебя там кто? Родственники?

Помолчав, Федор собрал решимость и ответил глухо:

- Сын. Мне надо к нему. Срочно.

Лилит обернулась, выгнула на него бровь, но ничего не сказала, глазами нашла ответ. Аксакал в зеркальце хмыкнул и подкрутил открытое боковое стекло вверх. Стрелка спидометра качнулась и поползла в зенит.

В метро, как всегда, царила электрическая ночь. Катя расположилась на пружинистом сиденье, прижав ухо к жесткому плечу Края. Оно было настолько выше ее собственного, что стоило только качнуться влево, следуя инерции поезда, и не откачнуться обратно. Напротив, в черном стекле, худенькая взъерошенная девушка прильнула к хипповатому парню, и он не отстранялся, нет. Глядя на них, можно было сразу сказать – они вместе.

Вместе они многое нашли и многое потеряли. Люди без прошлого. Спроси их о том, что было, и они затруднятся с ответом, как выжившие жертвы жестокой войны. О чем им рассказывать? О том, кого уже нет и никогда не будет? О том, как рассыпались вокруг в кровавую пыль миры? Их примут за сумасшедших. На них будут смотреть с жалостью и с испугом. Их будут избегать. Катя знала, каково это – быть в шкуре динго. Нет, лучше не вспоминать совсем. Переводить разговор на другую тему. Или еще лучше. Придумать себе воспоминания. В конце концов, это даже не будет ложью. Все возможно в бесконечности возможных реальностей - не этому ли научили их Врата? Мир, в котором утонул мальчик Сережа. Мир, в котором он выжил и стал Еретиком. Мир, в котором он никогда не родился... Прошлое определяет нас, верно. Но память избирательна. Одно и то же событие его участники опишут по-разному, а кто-то, возможно, вообще будет отрицать, что оно случилось.

«Мое прошлое еще не произошло, - думала Катя. – Какая свобода! Родители и незнакомая соседка по квартире, адреса которой я не знаю, дадут мне канву. Я смогу вышивать по ней, творя свой собственный узор. И в этом узоре будет Край – должен быть! И долгая прогулка внутри цветения. Отныне и до конца этого времени. Нашего общего времени».

Луны висели у Еретика над головой. Крупная зеленая, похожая на сыр с плесенью. Маленькая оранжевая. Лиловая, с морозным налетом инея. Яркая белая с лихорадочно-красным пятном.

- Остальные две сейчас на другой стороне планеты.

Он захлопнул рот, нашел глазами Шиву, растирая занывшую шею.

- Шесть лун? Значит мы не... – и осекся, когда значение слов слепого догнало цепочку нервных импульсов в мозгу и въехало ей в корму, так что вагончики посыпались с рельсов, увлекая за собой локомотив. – Погоди, а с чего ты взял? Ну, что есть еще две?

Шива поправил очки. В черных стеклах вспыхнули яркие россыпи звезд.

- Скажем, они мне снились.

- Выходит, ты с самого начала знал, куда мы попадем?