Шевалье

Лишь на мгновение сердце Аннунсиаты вздрогнуло. Она сказала себе, что для женщины ее возраста смешно и неприлично допускать такие слова, а тем более такие слова от ребенка на полвека младше ее. Но он был внуком Мартина, с кровью Мартина в венах, и, несмотря на то, что эта кровь была разбавлена промежуточными поколениями, Мартин смотрел на нее из этих глаз, даже более ясных, чем у него самого.

– Если бы я была на пятьдесят лет моложе, Джемми, я бы не позволила никому обладать тобой.

Джемми усмехнулся, поклонился ей и повел ее еще на один тур.

– Что вы думаете о моих шансах на скачках завтра? – спросил он ее через минуту.

Их разговор перешел на всегда волнующий предмет – на лошадей.

* * *

На следующий день Матт устроил как часть свадебного торжества скачки на ровном поле, которое лежало на границе между Морлэндом и Шоузом. Так как оно было ближе к Шоузу, чем к Морлэнду, Аннунсиата предложила Матту воспользоваться ее домом для отдыха перед скачками и для бала после них. Все приглашения были приняты. Аннунсиата с удивлением заметила, что те, кто раньше был склонен избегать ее общества по религиозным мотивам из-за ее якобитских симпатий или сомнительного прошлого, нынче желали посетить ее и очень хвалили и восторгались ее домом.

Скачки вышли замечательные и гораздо лучше организованные, чем тогда, когда их начинал устраивать Ральф много лет назад. Разница в лошадях также была очень заметна. Они все стали более легкого сложения и быстрее в беге. Среди участников совсем не было крестьян, выставляющих своих ломовых лошадей против верховых. Джемми скакал на лучшей отцовской лошади, привязав ленту Аннунсиаты, как когда-то давно Мартин скакал на лучшей лошади Ральфа с ее лентой, обвязанной вокруг его руки. Аннунсиата сидела под тентом и следила за всадниками, чувствуя прилив счастья и странную усталость, будто она не спала всю ночь. Она наслаждалась скачками, но не испытывала склонности к азартному волнению за Джемми. Графиня также не нашла сил встать и бурно выражать радость, когда он прискакал первым к победе. Когда Джемми спешился и поручил свою лошадь конюху, то прибежал к тому месту, где она сидела, и упал перед ней на колени. Ее пылающее лицо расплылось в улыбке. Он вернул Аннунсиате ее ленту и получил ее похвалу.

Когда он снова удалился, подошел Матт.

– Надеюсь, мой мальчик не причиняет тебе беспокойства. Я боюсь, что он может забыться. Если он оскорбит тебя, ты должна сказать мне.

– Он забавляет меня, Матт, и совсем не беспокоит.

Китра села, положила свою тяжелую голову на ее колено и уставилась в ее лицо, как обычно делают собаки. Аннунсиата сказала:

– Чем старше я становлюсь, тем больше сжимается время. Я сижу здесь и с трудом вспоминаю, какой сейчас год, на каких скачках я присутствую, чей сын участвует в скачках. Это доставляет мне своеобразное удовольствие.

Когда Матт оставил ее одну, Хлорис приблизилась к ней, посмотрела через ее плечо и сказала:

– Вы устали, моя госпожа. Может быть, вам лучше лечь в постель, а не идти на бал.

– Ерунда, – ответила Аннунсиата, – я хозяйка. Как я могу не присутствовать на балу?

– Тогда, может, вы немного отдохнете до начала бала? Пойдемте сейчас, я раздену вас и вы полежите часок другой, пока не настанет время одеваться у обеду.

– Только чтобы доставить тебе удовольствие, – ответила Аннунсиата, покорно вздохнув.

Но она была рада предлогу для отдыха. Графиня очень устала. Когда она встала, то встретилась глазами с Хлорис и прочитала в них тот же вопрос, который мучил ее саму – означает ли это начало конца?

* * *

Отдых, однако, пошел Аннунсиате на пользу. Бал проходил хорошо и, вероятно, продолжится до позднего вечера. «Я – из семьи Палатинов, – сказала она себе, когда спустилась с лестницы. – У меня хороший вид, здоровый желудок и сильное сердце. Я доживу до великого возраста. По сравнению со своей тетушкой Софи, я всего лишь подросток. Во мне еще много сил».

Матт сидел слева от нее, рядом с Сабиной. Аннунсиата одобрительно кивнула ей через его голову. Она любила Сабину и еще больше стала любить, когда та доверила ей, что всю жизнь любила Матта.

– Ты достойная Морлэнд, – объявила Аннунсиата, – и ты станешь хорошей хозяйкой дома.