Шевалье де Мезон-Руж

«Поскольку наше дежурство насильственно прервано, я, по всей вероятности, смогу увидеть тебя лишь утром. Приходи ко мне завтракать; за столом ты посвятишь меня в козни и заговоры, раскрытые метром Симоном.

Хотя Симон упорно мелет:
„Весь корень зла в гвоздике был!“,
Что до меня — об этом деле
Я лучше б розу расспросил.

А я завтра в свою очередь расскажу, что мне ответила Артемиза.

Твой друг Лорен».

«Ничего нового, — написал ему в ответ Морис. — Спи спокойно этой ночью и завтракай без меня, поскольку из-за того, что случилось днем, я выйду отсюда, вероятно, не раньше полудня.

Хотел бы быть зефиром, чтобы иметь право послать поцелуй той розе, о которой ты пишешь.

Разрешаю тебе освистать мою прозу так же, как я освистываю твои стихи.

Твой друг Морис.

P.S. Думаю, впрочем, что заговор всего лишь ложная тревога».

Лорен действительно вышел из Тампля около одиннадцати часов, уводя свой батальон из-за мерзкого доноса сапожника.

За это унижение он вознаградил себя вышеприведенным четверостишием и, как обещал в нем, направился к Артемизе.

Артемиза обрадовалась его приходу. Погода, как мы уже говорили, была великолепной, и девушка предложила прогуляться по набережной, на что Лорен охотно согласился.

Разговаривая о политике, они шли в сторону у́гольного порта. Лорен рассказывал о своем изгнании из Тампля, пытаясь разгадать, какими обстоятельствами оно было вызвано. Дойдя до улицы Барр, они обратили внимание на цветочницу, которая, как и они, поднималась по правому берегу Сены.

— Ах, гражданин Лорен, — сказала Артемиза, — надеюсь, ты подаришь мне букет.

— А как же! — ответил Лорен. — Даже два букета, если это доставит вам удовольствие.

И они ускорили шаг, чтобы догнать цветочницу: она тоже шла очень быстро.

На мосту Мари девушка остановилась, перегнулась через перила и высыпала содержимое корзины в реку.

Цветы, разлетевшись во все стороны, какое-то время кружились в воздухе. Букеты, более тяжелые, упали в воду быстрее. И все это поплыло по течению.

— Вот так так! — сказала Артемиза, глядя на цветочницу, так странно расправившуюся со своим товаром, — можно подумать… да ведь… но нет… да-да… очень странно!

Цветочница приложила палец к губам, будто просила Артемизу молчать, и исчезла.

— Кто это? — спросил Лорен. — Вы знакомы с этой смертной, богиня?

— Нет. Сначала мне показалось… Нет, наверное, я ошиблась.

— И тем не менее она подала вам знак, — настаивал Лорен.

— Почему это сегодня утром она стала цветочницей? — как бы спрашивая себя, произнесла Артемиза.

— Стало быть вы все-таки знаете ее, Артемиза? — повторил свой вопрос Лорен.

— Да, — ответила Артемиза, — это цветочница, услугами которой я временами пользуюсь.

— Во всяком случае, — заметил Лорен, — у вашей цветочницы очень странная манера сбывать свой товар.

И в последний раз посмотрев на цветы, уносимые быстрым течением под арки деревянного моста, Лорен и Артемиза направились в Рапе, где рассчитывали пообедать наедине.

Случай этот пока что не имел последствий; но он был странным и носил какой-то таинственный характер, а потому запечатлелся в поэтическом воображении Лорена.

Тем временем донос тетки Тизон на Мориса и Лорена наделал много шума в Якобинском клубе. Морис в Тампле получил известие из Коммуны о том, что его свободе угрожает общественное негодование. Это был намек на то, что если молодой гвардеец виноват, то должен скрыться. Но совесть Мориса была спокойна; он остался в Тампле, и, когда пришли, чтобы арестовать его, молодого человека нашли на посту.

Мориса тотчас же допросили.

Твердо решив не впутывать в дело никого из своих друзей — в них он был уверен, — Морис вовсе не собирался, подобно герою из романа, приносить себя в жертву смехотворным молчанием: он потребовал разыскать цветочницу.

Лорен вернулся домой в пять часов вечера. Он только что узнал об аресте Мориса и его заявлении.

Тотчас же ему вспомнилось, как цветочница бросила с моста Мари в Сену свой товар; это было внезапное открытие. Странная цветочница, совпадение кварталов, полупризнание Артемизы — все ему смутно подсказывало, если не сказать кричало, что именно здесь разгадка тайны, объяснения которой добивается Морис.