Шевелится – стреляй! Зеленое – руби!

Надо заметить, современные первобытные племена утратили знания предков и зачастую используют в быту гораздо менее совершенные орудия, чем существовали в палеолите (не говоря о неолите), а уж над поделками тасманийцев угорал бы и питекантроп. Реэволюция, мля… деградация… И это не только и не столько о дикарях речь. Существует такая теория, что человечество не эволюционирует, а напротив, скатывается обратно. Доказательств достаточно, за примерами далеко ходить не надо. Взять тех же кроманьонцев: и поздоровее современных людей будут, и объем мозга побольше, и кариеса не знали – куда все делось?! Стоит задуматься! А что первобытные племена деградируют, неудивительно – ни тебе саблезубых тигров, ни пещерных медведей, одни кокосы да бананы или змеи да ящерицы, а то и пиявки да личинки – приспособленцы… С другой стороны, кондовые дикари хоть и выродились, но приспособились использовать попадающие им в руки отходы цивилизации: гвозди, стекло, обрывки сетей, полиэтилен и тому подобное… Так, например, в свое время аборигены оставили пол-Австралии без связи, посшибав с телеграфных столбов фарфоровые изоляторы и употребив их на свои изделия.

С гордостью я обозрел плоды своих усилий: микролиты, наконечники стрел, несколько ножей разного размера, пара больших листовидных наконечников для рогатины[6] и два топора, напоминающих по форме колун. Несмотря на более-менее привычную форму, топоры задумывались не для колки дров или валки леса – овчинка выделки не стоит, – а предназначались исключительно для проламывания черепов и нанесения прочих увечий. Да и вообще, каменный топор, в отличие от стального, всегда был не многофункциональным инструментом, а только оружием, по характеру воздействия на противника подобным чекану.

В трудовом порыве я пустил на дело и лосиные рога, из них получились вполне симпатичные гарпун и острога. Теперь оставалось только закрепить все это на рукоятях. В углу пещеры подсыхали, дожидаясь своего часа, подготовленные загодя березовые заготовки для рукояток ножей и кленовые для топорища и древка рогатины. Я, конечно, предпочел бы бук и ясень, но этих деревьев в здешнем лесу мне пока не встретилось. Можно было и приступать, но существовала одна загвоздка: чем крепить?! Смолой и сырой кожей ненадежно – отсыреет и развалится. Так что куда ни кинь… все равно придется варить клей! А для этого нужна посуда, для которой понадобится глина, и подходящую еще придется хорошенько поискать. Зато потом можно будет внести разнообразие в меню и еду – варить, что существенно полезней для организма, чем трескать только жареное мясо. Но сначала надо закончить еще одно очень важное дело…

Достав доходящие до кондиции шкуры, я промыл их, натер жиром и принялся с остервенением мять, тереть и скрести, периодически смазывая горячим салом. Через несколько часов такой работы в моих руках наконец оказались два больших куска сыромятной кожи. Можно было приступать к раскройке. Вот тут я помучался вволю, но терпение и труд… Короче, результат меня вполне устроил. Сшить изделия оказалось гораздо проще. Растрепав на волокна высушенные сухожилия, я свил из них нитки и, пользуясь заостренной костью из голени лося как шилом, сшил выкройки, а затем – с чувством глубокого удовлетворения – примерил обновки. Теперь у меня были: штаны и плотная куртка из лосиной кожи, плюс безрукавка и мягкие мокасины из кабаньей. Остатки кожи пошли на сумку, заплечный мешок и пояс. Собственно, у меня на эту кожу были большие виды и громадье планов, но материал закончился. Удивительно, что хватило и на это. Из последнего приличного куска я изобразил наруч на левую руку – пригодится, когда я обзаведусь луком.

Вместе с подсыхающим материалом для рукояток у меня в пещере дожидался своего часа ствол молодого клена – заготовка для лука. С этим кленом мне вообще очень повезло: для лука требуется хорошо высушенное дерево, а вот как раз необходимым для просушки временем я и не располагал. Приходилось или вообще отказаться от лука, или довольствоваться посредственной поделкой. Отказываться от такого оружия или следовать по стопам халтурщика Гвидона не хотелось, но тут мне подфартило…

Бродя вдоль реки, я наткнулся на небольшой грот, а в нем нашел кусок кленового ствола, сохнущий там практически в идеальных условиях, похоже, еще с прошлого года. Как его туда занесло, другой вопрос. По всей видимости, молодое деревце срезали бобры – для собственных нужд, во всяком случае характерный погрыз присутствовал. А сюда его затащило течением во время половодья. На следующий год вода не поднималась так высоко, и стволик остался на месте. Наверное, так… Впрочем, это не важно, главное, что этот прямой, почти без сучков ствол идеально подходил для задуманного мной дела. Все упиралось опять-таки в клей… ну и кое-что еще.