Шифр Александра

Нокс не стал спорить и, пригнувшись, последовал за ним. Хорошо все-таки, когда рядом такой надежный товарищ. Впереди их ждал пологий, но протяженный подъем. В свете луны между деревьями прыгали длинные тени. Нокс первым заметил что-то серое и поднял руку. Рик кивнул и жестом приказал ему оставаться на месте, а сам исчез, но уже через минуту вернулся.

— Два здания, — шепотом сообщил он. — Одно побольше, другое поменьше. Сложены из бетонных блоков. Окон нет. Стальные двери. Замки. Оба охранника сейчас возле того, что меньше. Вот туда-то нам и надо попасть.

— Ты же сам сказал, что окон нет, а двери на замке. Как, скажи на милость, мы туда попадем?

Рик ухмыльнулся:

— Увидишь.

5

Доктор Али Сайед проживал в солидном двухэтажном доме на краю узкой усаженной деревьями улицы. Смуглый, с белоснежными волосами и бровями и аккуратно подстриженной бородкой, он сидел за столиком у входа со стаканом в одной руке и чернильной ручкой в другой и просматривал какие-то бумаги.

— Холла! — бодро воскликнул он, завидев гостей. — Вы, должно быть, друзья нашего генерального секретаря.

Поставив стакан на бумаги, чтобы их не сдуло, доктор Сайед шагнул навстречу женщинам. Когда-то через Сиву проходили невольничьи караваны, и, кроме арабской крови, в нем явно присутствовала негритянская, что подчеркивала и одежда хозяина дома: шорты-хаки, золотистая, с алым, рубашка и открытые сандалии.

— Вы, должно быть, госпожа Колоктронис, — сказал он, пожимая руку гречанке. — А вы… — доктор повернулся к ее спутнице, — Гейл Боннар. Да-да, папины глаза!

Гейл с изумлением уставилась на него:

— Извините?

— Разве вы не дочь Ричарда Митчелла?

— Да, но…

— Хорошо! Когда Юсуф позвонил и сказал, что мне следует ожидать Елену Колоктронис и Гейл Боннар, я сразу подумал, что имя-то знакомое. После смерти вашего отца — такое несчастье! — я отправил вам посылку с его бумагами и вещами. Полагаю, вы ее получили?

— Так это были вы?! Да, получила. Спасибо.

Али кивнул.

— Мы с вашим отцом дружили. Он часто останавливался у меня. Я, конечно, был бы рад вам в любом случае, но дочери такого прекрасного человека рад вдвойне. Так что добро пожаловать.

— Спасибо.

— Странно только, что Юсуф Аббас отзывался о вас с такой теплотой. — Доктор выгнул бровь. — Ему ведь известно, чья вы дочь?

— Не знаю, — смутилась Гейл.

— Пожалуй, я сам скажу ему об этом при следующей встрече, — задумчиво произнес Али и, заметив на лице девушки недоуменное выражение, тронул ее за локоть. — Надеюсь, вы понимаете, что я шучу и ничего подобного делать не стану. Можете поверить. А теперь проходите. Окажите честь моему жилищу. Украсьте его своим присутствием. Прошу!

Поднимаясь за гостеприимным хозяином по ступенькам, Елена и Гейл обменялись взглядами. Такого приема они никак не ожидали. Переступив порог, Али похлопал ладонью по шершавой желтоватой стене.

— Харшиф, — объявил он. — Глина и соль. Прочен, как камень, но имеет один недостаток. Раскисает под дождем! — Он опустил руки по швам и громко расхохотался. — К счастью, сильные дожди в Сиве бывают не часто. После тысяча девятьсот восемьдесят пятого их тут и не видели. А теперь в Сиве все бетонное. — Али похлопал себя по груди. — Я приверженец старины.

Они вошли в длинный коридор, стены которого украшали многочисленные фотографии. Еще больше лежало на полу. Выцветшие пятна на обоях показывали, что снимки часто перевешивали. Доктор Сайед явно не стеснялся камеры. Вот он обсуждает что-то с археологами на раскопе. Вот на охоте с каким-то офицером — держит на руках подстреленную газель. Вот стоит с рюкзаком на спине на круче. Вот осматривает достопримечательности — в Париже, Сент-Луисе, Гранаде и еще в каких-то местах. Пожимает руки чиновникам, знаменитостям, специалистам. Не только стена — весь дом посвящен одному человеку.

Прошли в кухню. Под открытым ночным небом — широкий камин. Словно приветствуя гостей, в углу щелкнул и громко заурчал громадный старенький холодильник. Хозяин наградил его пинком, и машина притихла.

— Выпьем? Вы, может быть, не знаете, но в Сиве спиртное запрещено. Наши молодые люди слишком увлекаются лабди, местным самогоном из фиников, а лабди имеет свойство поощрять влечение к противоположному полу, так что — никакого алкоголя! В этом смысле мой дом — оазис! — Мальчишеская веселость хозяина немало смущала Гейл — уж не посмеивается ли он над ними втихомолку? Доктор открыл холодильник, битком набитый свежими овощами и фруктами, пивом и белым вином, и шутливо погрозил Гейл пальцем. — Это ваш отец привил мне дурные привычки. Ужасная штука — пристрастие к спиртному. Каждый раз, когда запасы истощаются, приходится придумывать причину для поездки в Каир. А я Каир терпеть не могу. Посещение генерального секретаря — одна из тех привилегий, которыми хочется пользоваться как можно реже.