Шифр Данте

Персис коротко объяснила, что произошло.

Бельцони внимательно слушал. При упоминании о пропаже La Divina Commedia его глаза потемнели.

– Impossibile![13] – наконец произнес он.

Некоторое время казалось, что от удивления он больше не сможет вымолвить ни слова. Итальянец встал и принялся ходить из стороны в сторону, бормоча что-то себе под нос.

– Мне сказали, что вы хорошо знали Хили.

Бельцони повернулся к Персис:

– Я? Нет. Я знал о нем, sì[14], но познакомились мы только три недели назад, когда я приехал в Бомбей.

– А зачем вы приехали?

– Ради манускрипта, конечно. По образованию я историк, но к редким манускриптам у меня страсть. Я работаю в Болонском университете. Три года назад здесь в библиотеке нашли старейший полный список иудейской Торы, пергаментный свиток, который ошибочно датировали семнадцатым веком. Мы установили, что на самом деле это был конец двенадцатого. Я был среди тех, кто этим занимался. Сейчас я работаю над каталогом всех существующих копий La Divina Commedia. Конечно, у нас нет текста, написанного рукой самого Данте, но существуют по меньшей мере четыреста копий четырнадцатого века. В основном они хранятся у частных коллекционеров. Копия в Азиатском обществе – это molto importante[15], потому что она очень древняя.

– А правда, что Муссолини однажды предлагал за нее миллион долларов?

Бельцони горько улыбнулся:

– Да, дуче был одержим Данте. Но Данте одержимы многие итальянцы. Он дал нам язык, на котором мы сейчас говорим. «Божественная комедия» – не просто одно из величайших произведений мировой литературы, она сделала тосканский диалект языком всей нашей страны.

– Давно вы ей занимаетесь?

– Всю жизнь.

– Скажите, кого может интересовать манускрипт? Настолько, чтобы он пошел на все, лишь бы его заполучить.

Бельцони всплеснул руками, будто дирижировал невидимым оркестром:

– Беспринципных коллекционеров очень много: торговля редкими манускриптами – дело прибыльное. Я как-то держал в руках краденый экземпляр De revolutionibus orbium coelestium, «О вращении небесных сфер» Коперника, это труд, который переопределил наше место в космосе. Коллекционер заплатил за него тридцать тысяч долларов. А в его тайном сейфе мы нашли еще один из самых редких в мире манускриптов – Библию Гутенберга 1455 года, таких сохранилось всего сорок девять. Библия Гутенберга – это одна из первых книг, созданных с помощью системы подвижных литер, которую изобрел Иоганн Гутенберг. Редкие манускрипты не просто дорого стоят. Это связь с нашим прошлым, ступеньки, из которых человечество строило лестницу к просвещению. – Глаза Бельцони горели. – Представьте, что вы можете вернуться в прошлое и прогуляться по залам Александрийской библиотеки. Взять в руки оригинальные труды Сократа, Платона, Аристотеля, людей, которые определили ход человеческой мысли на две тысячи лет вперед. – Он вздохнул. – Конечно, не все относятся к знанию с таким уважением. Иногда иллюстрированные манускрипты безжалостно уродуют – вырезают гравюры и продают по одной. – Он вздрогнул всем телом. – Я вам кое-чем помогу. По работе я имел дело со многими международными торговцами, которые могли бы взяться за перевозку манускрипта «Божественной комедии». Я осторожно их расспрошу и узнаю, вдруг они что-нибудь слышали.

– Думаете, они будут с вами откровенны?

– У них жесточайшая конкуренция. Если манускрипт у кого-то из них, другие выдадут его, не задумываясь.

Персис печально кивнула. Если манускрипт попал в руки к одному из таких торговцев, заниматься этим будет уже не она.

Бельцони задержал на ней взгляд:

– Это ведь необычно для вашей страны – poliziotta[16], sì? Именно женщина.

– А в Италии это обычно?

– Нет, – признал Бельцони, – у нас polizia[17] – это очень, как у вас это говорится, cosa di maschi — мужское дело.

– Когда я надеваю форму, я забываю о том, что я женщина, – сказала Персис. – Значение имеет только работа.

– Le chiedo scusa[18]. Я не хотел вас обидеть.

– Я и не обиделась. Просто… немного устала слышать этот вопрос. Иногда я чувствую себя животным в зоопарке, редким экземпляром. Может, таким же редким, как ваши манускрипты.

Бельцони сочувственно кивнул, но ничего не сказал.

– Как получилось, что вы оказались здесь? – спросила Персис. – Ну, после войны…

– А. Я все ждал, когда вы заговорите о войне. Муссолини и наш папа Римский вместе разрушили репутацию Италии. Скажу только, что не все итальянцы носили Camicia Nera[19].

– Вы слышали о Хили до того, как сюда приехали?

– Разумеется. Он известнейший ученый. Я связался с Обществом и попросил разрешения изучить манускрипт. Когда мне сообщили, что Хили работает здесь над новым переводом «Божественной комедии», я был в восторге.

– И как он вам? В смысле, что это был за человек?

Казалось, итальянца удивил этот вопрос.

– Очень закрытый. Я итальянец. Мы похожи на индийцев. Мы живем ради еды, семьи и разговоров. А Хили…

– Вам удалось узнать его ближе?