Шифр Данте

– Руководителем в Винчильяте был злобный нацист, – ответил Пепе. – Моя работа состояла в том, чтобы выполнять любые его приказы.

Он как будто пытался оправдаться, хотя она ни в чем его не обвиняла.

– Вы вели учет всех заключенных, которые приезжали и уезжали?

– Sì. Приезжали, уезжали, умирали. Хотя такого было не очень много. Там были офицеры высоких званий, и мы хорошо с ними обращались. Даже нацисты держали себя в руках, хотя с этими мясниками такое бывало не часто.

– Мясниками? – холодно переспросила Персис. – Я думала, это были ваши союзники.

– Они не были моими союзниками. Это Муссолини забрался в постель к Гитлеру. Мадонна, это же как лечь в постель с трупом! До войны я служил счетоводом. Я пошел в армию, потому что у меня не было выбора. Я знал многих итальянцев на передовой, почти все они были достойные люди. Они делали то, что делали, потому что таков был их долг. А нацисты… это головорезы. Школьные хулиганы, которые привыкли уничтожать источник проблемы, вместо того чтобы ее решить. Если люди могут так жить, куда катится мир?

Персис не стала отвечать на этот вопрос. Она не до конца верила в его показную невинность.

– Когда Хили появился в лагере?

– В сентябре сорок третьего.

– Насколько мне известно, он пробыл там не очень долго. Примерно через месяц в Винчильяту приехал какой-то нацист и забрал его.

– Все немного сложнее. – Пепе замялся.

– Уверяю вас, ничего из того, что вы скажете, не будет использовано против вас. Война закончилась.

– Может, война и закончилась, мэм, но у союзников хорошая память, sì?

– Пожалуйста. Это важно.

В трубке повисло молчание.

– Ладно. Да, Хили на самом деле увезли в октябре. Но мне приказали нигде это не отмечать.

– Не поняла.

– Все очень просто. В моих записях говорилось, что Хили по-прежнему в Винчильяте.

– Кто вам приказал?

– Тот, кто его забрал. Маттиас Брунер.

– Зачем ему это было нужно?

– Я не знаю. Нацисты не любили вопросов.

Уже положив трубку, Персис продолжала задумчиво ее разглядывать.

Нацисты забрали Джона Хили из лагеря для военнопленных в Винчильяте и сделали все возможное для того, чтобы об этом никто не узнал. Для всего мира Хили оставался в лагере до середины сорок четвертого года, когда ему удалось бежать.

Что произошло в этот период, когда он исчез, растворившись в бюрократической черной дыре? Что немцы с ним сделали? Почему они скрыли, что забрали его из лагеря? И самая большая загадка – почему сам Хили никогда не говорил об этом пропавшем времени?

Ответы на эти вопросы еще предстояло найти.

Персис достала фотографию, которую нашла в квартире Ингрэма, и положила в конверт.

Потом позвала посыльного Гопала и велела ему доставить конверт в университет Фрэнку Линдли. К конверту прилагалась короткая записка, в которой она спрашивала англичанина, не может ли он установить личность загадочного партнера Ингрэма по рыбной ловле.

36

Дома тетя Нусси готовила роскошный ужин.

– Это лишнее, – сказала Персис. – Я в порядке.

– Нельзя быть в порядке, если накануне тебя чуть не убили, – отрезала Нусси и замахала руками, прогоняя Персис в спальню. – Иди переоденься. Ужин скоро будет готов. Надень что-нибудь красивое.

Персис приняла душ, надела шелковую пижаму и вернулась в гостиную.

– Не хочешь надеть что-нибудь поприличнее? – спросила Нусси, уставившись на пижаму.

– А что? Мы ждем на ужин премьер-министра?

Нусси как будто собиралась что-то ответить, но потом кивнула и отвернулась.

Персис села за пианино и стала рассеянно что-то наигрывать. Акбар наблюдал за ней и облизывался. Совершенно погрузившись в мысли о деле, она вдруг взяла неверную ноту. Шерсть у кота встала дыбом, он зашипел, спрыгнул с пианино и вышел из комнаты.

– Как все любят критиковать, – пробормотала Персис.

* * *

Когда стол уже был накрыт, в гостиной появился отец. Он закрыл магазин раньше обычного – Персис надеялась, что это не из-за нее.

Не успели они усесться, как в дверь позвонили. Нусси, раскрасневшаяся от готовки, вскочила и пошла открывать. Распахнув дверь, она воскликнула:

– О! Добрый вечер.

Персис не могла разглядеть, к кому она обращается. Гость был невысокого роста, и из-за Нусси его – или ее – совсем не было видно.

Наконец Нусси отошла в сторону.

В комнату, снимая на ходу фетровую шляпу, вошел Зубин Далал.

– Надеюсь, я вам не помешал, – сказал он. – Или, может быть, лучше зайти в другое время?

– Что вы! – воскликнула Нусси. – Садитесь и поужинайте вместе с нами.

Персис привстала со своего места:

– Тетя Ну…

– Персис, сядь, – оборвала Нусси ее протест. – Вчера этот джентльмен спас тебе жизнь. Мы не можем просто выставить его за дверь.

– Но…

– Присаживайтесь, – сказала Нусси, обращаясь к Зубину.

На языке у Персис вертелось так много слов, что она чуть не подавилась. Но тетя Нусси только стрельнула глазами в ее сторону и жестом велела ей сесть на место.