Шифр Магдалины

13 декабря 1998 г.

Лондон

Джек Данфи свернулся калачиком под теплым одеялом, повернувшись спиной к Клементине. Сквозь дремоту он чувствовал, что в комнате довольно холодно, а его закрытых век касался сероватый лондонский свет, скудно сочившийся в окно. Время определить было невозможно. Наверное, раннее утро. Или позднее… Или даже полдень. В любом случае суббота.

Он пробормотал что-то относительно того, что пора (или не пора) вставать, и стал ждать ответа Клементины.

— Мммм, — промычала она, затем выгнула спину и отодвинулась от него. — Спать…

Джек приподнялся с глухим ворчанием, протирая глаза, свесил ноги с кровати, еще раз потер глаза, пытаясь окончательно прогнать дремоту, и встал. Клементина хныкала и ворчала что-то у него за спиной, а он, дрожа от холода, проследовал по ледяному полу в ванную. Сложив ладони, наполнил их водой из-под крана и опустил в воду лицо. Холод пронзил его до костей.

— Боже! — воскликнул Джек. И повторил процедуру. — О Господи! — прошептал он и, сделав глубокий вдох, замотал головой, будто собака.

Мужчине, смотревшему на Джека из зеркала, было тридцать два года, он был широкоплечий, худой и слегка угловатый. Шесть футов и один дюйм роста, зеленоглазый, с прямыми черными волосами. Глаза сверкнули с поверхности зеркала, когда Джек схватил полотенце с крючка и погрузил мокрое лицо в выпуклые буквы на плотной белой материи.

«Долдер гранд».

Это сразу напомнило Джеку о том, что он обещал Люксембургу направить факс в «Швейцарский кредит» с запросом о телеграфном переводе, который пошел не по адресу.

Бриться не было смысла. Наступил уик-энд. Можно трусцой добежать до работы, отправить факс, перебрать кое-какие бумаги и вернуться на метро домой как раз к ленчу. Возвратившись в спальню, Джек извлек из шкафа потрепанный свитшот и натянул его на себя.

Клементина все еще лежала на кровати в позе зародыша, накрывшись одеялами, но оставив ноги ниже колен во власти царившего здесь холода. Она спала, губы ее были слегка приоткрыты, а на лице застыло вопросительное выражение. Какое-то мгновение Данфи неподвижно стоял посреди холодной комнаты, с восторженным удивлением взирая на безупречный цвет ее лица — нежно-белую кожу с легкой примесью розовых тонов, обрамленную каскадом темных локонов.

Он решил было заняться с ней любовью здесь же и сейчас, но холод дал себя знать. И Джек, дрожа, натянул тренировочные штаны, белые носки, а ноги засунул в кроссовки. Завязывая шнурки, он не отводил глаз от мягкой параболы бедра под одеялом.

Клементина пошевелилась и перевернулась на спину. Данфи встал. Может быть, все-таки потом, если только — что вполне вероятно — она не уедет к себе.

Тяжело вздохнув, он прошел к двери.

Занятия бегом были очень важны для него. Хотя жизнь в Лондоне Джека, в принципе, вполне устраивала, он чувствовал здесь не слишком сильное, но практически постоянное напряжение, что вызывало заметные выбросы адреналина — следствие того, что ему приходилось носить «дешевый костюм» чужой личности.

И он побежал…

Джек бегал пять раз в неделю, около десяти километров в день по одному и тому же маршруту — от своей квартиры в Челси мимо плавучих домов на Чейн-Уок, по набережной и по мосту принца Альберта. Первая часть пути была и самой неприятной. Даже субботним утром воздух здесь наполнен выхлопными газами, улицы забиты грузовиками и такси. Прежде чем добежать до набережной, ему приходилось пересечь не менее дюжины оживленных магистралей. Короче, не слишком безопасный способ поддержания формы. Даже после целого года пребывания в Англии Джек, переходя дорогу, продолжал инстинктивно поглядывать налево, а автомобили тем временем, истошно сигналя, неслись на него справа.

Средняя часть пути, напротив, была очень приятна. Она пролегала по парку Баттерси, по южному берегу Темзы и мимо немыслимой пагоды, построенной в парке. Среди деревьев там можно было обнаружить некое подобие островка дикой природы, слишком милого, чтобы опорочить его, назвав зоопарком. В числе его обитателей были пятнистые олени, овцы, стадо кенгуру-валлаби, напоминавших каких-то доисторических кроликов.

Но сейчас, среди утреннего сумрака и тишины, они показались Джеку похожими на изваяния с острова Пасхи, недвижимые на фоне холма, взирающие на него с каменным безразличием. Данфи улыбался, пробегая мимо животных легко и с удовольствием, что мили даются ему без особого труда.

Примерно здесь и находился срединный пункт его маршрута, то место, откуда Джек начинал обратный бег домой. Сегодня, однако, он продолжил путь через парк к мосту Челси, через Темзу, к Миллбэнку, а оттуда в свой офис, располагавшийся в Ган-Хаус.

Бегать по одному и тому же маршруту каждый день было психологически утомительно, но что поделаешь, он в Лондоне, а не в Бейруте. Пробегая по парку, Джек чувствовал себя совершенно свободно, и не только в общении с самим собой, но и с тем человеком, за кого себя выдавал.