Шифр Магдалины

Молитвы их были обращены к статуе в четыре фута высотой, которая изображала (должна была изображать) Деву Марию. Она была облачена в одежды из золота с вычеканенными на них орнаментами с изображением фруктов и колосьев. Голову Девы венчала корона, а в левой руке она держала младенца.

Самым странным в ее облике был цвет. Мадонна была черной. Черным был и младенец. Не темно-коричневым, но совершенно черным. Черным, как сажа. Черным, как уголь. Черным, как вселенная.

Невероятность подобного изображения была настолько поразительной, что у Данфи перехватило дыхание и в голове возник кощунственный вопрос: «Что, черт возьми… она делает… в Швейцарии?» И вместе с ним пришел и ответ: «А что она делает… вообще где бы то ни было?»

Отойдя на несколько шагов от святыни, Данфи вытащил из кармана пальто путеводитель и, остановившись за спинами молящихся, начал читать:

«На протяжении семи лет граф из рода Гогенцоллернов (Мейнрад) жил отшельником в Черном лесу над местом, где находится церковь аббатства. Зимой 861 г. Мейнрада убили разбойники. Бандитов до Цюриха преследовали единственные друзья Мейнрада — мудрые вороны, с которыми отшельник сдружился за долгие годы одиночества. В Цюрихе вороны набросились на убийц старого монаха, устроив такой переполох, что негодяи были тут же схвачены и получили по заслугам.

Аббатство и церковь были построены над пещерой Мейнрада в 934 г. На протяжении последующих столетий аббатство сильно пострадало от многочисленных пожаров, и современный свой вид оно приобрело после значительной реконструкции и перестройки в восемнадцатом веке.

В 1799 г. Наполеон послал своих людей похитить Черную Мадонну из аббатства, но монахам заранее стало известно о набеге, и они успели тайно перевезти образ Богородицы через горы в Австрию. Там, чтобы скрыть происхождение Мадонны, ее перекрасили в белый цвет. После трехлетнего пребывания в изгнании статую возвратили в Айнзидельн и вернули ей прежний облик.

И поныне череп святого Мейнрада покоится в золотой раке у подножия статуи. Ежегодно на особой мессе его извлекают из раки для поклонения».

— Sie ist verblüfft, nicht ist sie?[39]

Вопрос произнесли благоговейным шепотом и так близко от Данфи, что он резко повернулся и даже непроизвольно отскочил в сторону, не сумев скрыть испуга. Полагая, что за ним и здесь следят, он взглянул туда, откуда послышался голос, ожидая худшего. Но там стоял не Белокурый и не Качок, а какой-то бледный американец в длинном черном плаще. С вандейковской бородкой.

— Простите? — переспросил Данфи по-английски.

Теперь наступила очередь американца удивляться.

— О, — воскликнул он, — вы тоже американец! Я сказал… — Он снова заговорил шепотом: — Я сказал, что она действительно потрясает, не так ли?

Данфи кивнул:

— Да, конечно.

Человек озадаченно поднял бровь.

— Я принял вас за немца, — признался он. — Обычно я не ошибаюсь.

Данфи задумчиво нахмурился и наклонил голову набок — жест, означавший: «Всякое бывает».

— Я определяю по обуви, — пояснил мужчина, кивнув на туфли Данфи. — Обувь любого выдаст. И она меня никогда не подводила.

Данфи наклонил голову, как и прежде, словно говоря: «Да неужели?» — но тут, глянув поверх плеча своего собеседника, заметил крайне непривлекательную группу туристов, шаркающей походкой приближавшихся к ним. Она состояла из восьми или девяти очень бледных сорокалетних мужчин в одинаковых длинных черных плащах.

— Моя группа поддержки, — объяснил его собеседник.

На какое-то мгновение Данфи решил, что они пришли за ним. Но нет, это была самая настоящая туристическая группа, хотя на первый взгляд и состоящая исключительно из вампиров среднего возраста. Данфи почувствовал себя еще более неуютно, когда заметил, что по меньшей мере у двоих ее членов были галстуки ленточкой и боло.