Шикарная женщина бьет тревогу

Алекс повалилась лбом на стол. Что было небезопасно: прожженные дырки и шлепки воска были еще самым безобидным на поверхности стола, которая, без сомнения, не драилась со времен основания заведения поздней осенью тысяча девятьсот восемьдесят шестого года.

— Это так ужасно! — выла Алекс.

Ее голос надрывал душу, как плач сироты. Были бы у меня под рукой селедки, я бы, не задумываясь, кинула одну ей.

Гомосексуальная парочка за соседним столиком — единственные посетители, кроме нас, — вытянула шеи из-за перегородки в виде вьющегося пластикового плюща. Их таксик подбежал ко мне и преданно начал лизать мои небезупречно напедикюренные пальцы.

Алекс зарыдала еще безудержнее.

На беду, я не слишком хорошо отношусь к эмоциональному поносу, должно быть, из-за дефектов в моем воспитании, имевшим место быть в раннем детстве. Ну, что можно сказать женщине, которая поливает слезами свою пиццу?

— Где, наконец, ламбруско? — рявкнула я.

Сикх грохнул бокалы на стол. Вино щедро выплеснулось через край по всем направлениям, но главным образом на таксу.

— Не беспокойтесь, — успокоила я и, подхватив, протянула гомикам их собачонку, — быстренько сыпаните на него соли, и пятна не останется.

— Моя жизнь кончена, моя карьера псу под хвост, — Алекс прекратила плакать. Все-таки в такой тщедушной бабешке не так уж много запасов слезной жидкости. Она одним глотком опрокинула в себя остатки ламбруско.

— Так что случилось? Давай уже колись!

Оба голубых пересели за наш стол.

— Да, да, вы должны излить душу. Это приносит облегчение. Я, собственно, Кнут, а это Матце[21]. Выговоритесь. И все окажется не больше прыщика.

Таксик, который теперь сидел на коленях Матце, вылизывал красное вино со своей шерстки.

Мама Амританандамайи появилась с литровой бутылкой ламбруско и подсела к нам. Сикх повесил на дверях табличку «Закрыто по случаю траура в семье» и со скрещенными на груди руками и мрачным выражением лица занял позицию позади хозяйки.

— Ну, давайте все рассказать, — приказала Мама Амританандамайи.

Таксик с остекленевшим взглядом свалился с колен Матце.

Алекс всхлипнула.

— Но прошу, только между нами!

— Наши рты на замке, — заверил Кнут.

Мы кивнули. То есть кивнули все, за исключением меня. Я себя хорошо знаю, а врать не могу, даже языком жестов. Но Алекс этого не заметила.

Ком застрял у нее в горле:

— Я дала объявление. Под рубрикой «Она ищет его».

Кнут захлопал в ладоши:

— Кааак мииило! Так и мы с Матце познакомились.

Они с Матце слились в поцелуе, смачном и определенно «запрещенном для показа в детской аудитории». Потом подняли с пола песика и обцеловали его.

— Алекс, это не позор — искать мужчину через объявление. Это просто современный способ общения. — Я широким жестом наполнила до краев наши бокалы. Раз — и бутылка опустела.

Алекс снова всхлипнула.

— Да не в этом дело, — фыркнула она. Постепенно Железная леди становилась похожей на себя. — Проблема в том… Нет, ужас в том…

— Ну?! — Мы все подались вперед.

— Я нарвалась на извращенца!

Мы коллективно отпрянули назад и дружно выдохнули:

— О нет!

— Сейчас принесу еще бутылку, — с воодушевлением вызвался сикх и пошевелил кустистыми бровями, от чего создалось впечатление, что две мохнатые гусеницы станцевали сальсу [22] над его глазами.

Ну, а потом живописание пережитого просто потекло у Алекс с языка.

ИЗЯЩНАЯ ЖЕНЩИНА — «РЫБЫ» — ВОПЛОЩЕНИЕ МЕЧТЫ

(45–157, не прекрасна, но оригинальна, независима, но романтична, безнадежная оптимистка) — ИЩЕТ МОГУЧЕГО МУЖЧИНУ-«ЛЬВА» (раскрепощенного и с чувством юмора, обеими ногами стоящего на земле) ДЛЯ УЮТНЫХ ВЕЧЕРОВ У ОТКРЫТОГО КАМИНА.

Рискни!

Шифр

Алекс пошуршала в своем дипломате, который помимо основных обязанностей служил и спортивной сумкой, и вытащила страничку из «С-Трип», приложения к обеим главным штутгартским ежедневным газетам, которое выходило в конце каждого месяца. Свое объявление она пометила красным фломастером.

«Изящная женщина — «Рыбы»? «Могучий мужчина— «Лев»? «Уютные вечера у камина»? Будь я мужиком, тут же выловила бы из текста: «Тощая баба, помешанная на дамском романе, ищет богатенького дурака, предпочтительно с собственной яхтой, и предлагает секс при условии помолвки». Естественно, на такое могли клюнуть только чокнутые.

— Мой первый муж тоже был извращенцем. Он мне требовать такие вещи… — Мама Амританандамайи вытянула губы в трубочку.

У меня создалось такое впечатление, что сикх позади нее сплюнул, но уверенности в этом не было.

Кнут и Матце уставились на Маму Амританандамайи с открытыми ртами. Таксик, тоже с открытой пастью, валялся на боку на коленях Матце и храпел.

— Он свое получил! — закончила Мама Амританандамайи эту щекотливую тему.

Сикх заурчал. И сплюнул. В этот раз я была точно уверена…

Все мы обменялись испуганными взглядами. Я двумя пальцами осторожно отодвинула подальше от себя мясную пиццу — как знать, где окончил свой земной путь злосчастный супруг Мамы!

— Мне кажется, надо держаться подальше от нетрадиционных сексуальных отношений, — заявил Кнут. Матце толкнул его локтем. — Ты чего?! Что на тебя нашло? — возмутился Кнут.