Шикаста

Обе расы к тому времени уже жили вместе, хотя смешанных браков не было, они объективно исключались. Рост гигантов не превышал восемнадцати футов, а местные не достигали и половины этого. Гиганты к тому времени уже сильно различались по цвету кожи, типу лица и сложения. Иные рождались черными, как первые поселенцы. Были и светло — коричневые. Встречались бледнолицые с голубыми глазами, которые поначалу вызывали беспокойство и даже неприятие. Местные тоже сильно разнились цветом кожи, а еще больше — цветом волос, от черных до каштановых. У гигантов волосы на голове иной раз густели, возможно, вследствие особенностей климата. Голубоглазые гиганты часто пламенели светло-желтыми волосами, что считалось в высшей степени неприятной чертою, почти несчастьем.

Отношения полов в обеих расах сильно отличались. Гигантессы при сроке жизни в четыре-пять тысяч лет рожали за свою жизнь одного-двух детей, а то и вовсе не рожали. Вынашивали младенцев от четырех до пяти лет. Вне родов и ухода за детьми гигантессы выполняли ту же работу, что и гиганты, в основном, не физического характера, чаще всего по поддержанию в норме параметров обмена между их планетой и Канопусом. Секс для гигантов не был столь значащей частью жизни, как у местных. Всевозможные эмоции, связанные с половым влечением, проявлялись лишь в периоды воспроизводства, в иное же время эмоции их направлялись на высшие цели.

Аборигенов поощряли к воспроизводству. Жили они около тысячи лет, но планета могла принять намного больше. В перспективе планировалось двадцать миллионов аборигенов при неспешном увеличении их числа. Соответственно планировалось сооружение новых городов, исполнение Необходимости. Желавшие иметь детей и получившие на это одобрение могли рожать несколько раз на протяжении первых ста лет жизни. После этого возраста сексом занимались лишь для развлечения, ради удовольствия да чтобы дать выход излишку энергии. Дегенеративной болезни, как мы ее определяем, не существовало. Погибали, разумеется, от несчастных случаев, как гиганты, так и аборигены, иной раз и от вирусов, от которых защиты не существовало. Смерти учитывались в программе воспроизводства.

Сам я на планете появился при помощи наших наиболее скоростных средств перемещения, хотел проверить Зону 6, но сначала ознакомиться с ситуацией на самой планете лично, так сказать, на собственной шкуре. Решено было, что я появлюсь там в облике аборигена, так как в качестве следующей моей задачи намечалась помощь аборигенам после отбытия гигантов. Это решение, разумеется, наиболее верное. Остальные варианты имели плюсы и минусы. В ретроспективе я вижу, что мне следовало как можно скорее приступить к выполнению программы, но сначала предстояло акклиматизироваться. Не мог я сразу появиться ни в одном из городов с их специфическими вибрациями, не пострадав физически. Различиями между Канопусом и Роандой пренебречь невозможно, никто из послов не мог приступать к работе сразу по прибытии. Но положение оказалось хуже, чем мы полагали. И продолжало быстро ухудшаться.

Космический корабль приблизился к оконечности главного материка с северо-запада, прошел над горами, лесами и долинами, которым предстояло превратиться в пустыни, миновал несколько городов, и я подумал, что, интересно, будут рассказывать заметившие нашу сияющую сферу обитатели другим, не наблюдавшим этого редкого небесного явления.

Тогда я еще не решил, с какого города начать. Произвел замеры на восточном берегу материка. Команда корабля тем временем тщательно исследовала местность. Мы не хотели никого пугать. Если нас увидят, то обязательно решат, что какие-то инопланетяне захватили аборигена. Сложно было оценить характер изменений и их масштаб. Я решил начать с города Квадрата, над которым мы пролетели. Он остался в неделе ходьбы — как раз достаточно для того, чтобы привыкнуть к Роанде. Я уже отпустил было корабль, когда понял, что воздух планеты изменился. Причем внезапно. Снова вычисления. Квадрат не подошел. Я отдал новые распоряжения, мы опять поднялись, направились на юг через Большие горы, где, как я знал, находился передатчик Шаммат. Я его уже почувствовал. Меня высадили к востоку от области больших внутренних озер. Я снова провел замеры, и снова та же картина: только я решился в пользу города Овала к северу от самого северного озера, как атмосфера опять изменилась. Но я уже отослал корабль. До города Круга, в который мне предстояло прибыть, не одна неделя ходьбы. Слишком долго.