Шикша

— Добрый день, Иван Карлович, — вежливо поздоровалась я с Бармелеем и кивнула незнакомым мужчинам, которые стояли рядом и смотрели на меня внимательно-любопытными профессиональными взглядами.

— Знакомьтесь, товарищи, — язвительно сказал Бармалей, — перед вами небезызвестная Зоя Борисовна Горелова. Та самая, которая огороды уважаемым жителям нашего города заасфальтировала.

Мужчины посмотрели на меня ещё внимательнее. А один даже изобразил некое подобие улыбки. Правда, получилась она у него кривоватой, но тем не менее.

— Где ходила, я спрашиваю⁈ — рявкнул Бармалей.

— Я же записку оставила, — ответила я, стараясь не разозлить его ещё больше.

— Мы видели, — признал Бармалей, но добавил, — там ты написала, что вы вдвоём на пятьдесят восьмой ушли. Тогда вопрос — где Дмитрий?

Я вздрогнула:

— Как? Он разве не пришел сюда?

— Нет, я тут с тобой в бирюльки играюсь! — как-то совершенно по-бабьи всплеснул руками Бармалей и едко заметил, обращаясь к следователям, — у нас, как вы заметили, весь контингент сотрудников в лагере такой, специфический. Но приходится работать с теми, что есть.

Мужчины покивали многозначительно, мол, да, сочувствуем.

А я стояла, как громом пораженная. Почему-то я думала, что Митька давно дошел до лагеря. Почему он не вернулся с подмогой за мной — об этом я старалась не думать.

— Иван Карлович, — сказала я, — на пятьдесят восьмом участке, примерно в километре от него, там, где холмы, мы с Митькой, в смысле с Дмитрием, нашли Нину Васильевну. Она умерла у нас на руках…

— К-как? — схватился за сердце Бармалей и резко побледнел.

— Рассказывайте, — велел один из следователей, тот, что помоложе.

Ну, я и рассказала. И как мы её нашли. И про её пулевые ранения, и как она что-то пыталась сказать, и как мы с Митькой её на волокуше к балку дотащили, и как Митька ушел за подмогой в лагерь.

— А потом я просидела в балке, запертая, несколько дней, Митька не возвращался, вода закончилась, мне стало страшно. Вот я и пошла обратно в лагерь, — закончила я свою невесёлую историю.

О странных следах и о зажатом в руке Нины Васильевны изумруде я не стала говорить. Сама не знаю почему. Не стала и всё.

— Надо срочно на пятьдесят восьмой, — сказал мужчина постарше.

— Вы там все следы затоптали? — спросил молодой.

— Не все, — быстро сказала я и добавила, вытаскивая из кармана листочек бумаги, — я вот зарисовала, где и как она лежала, позу там и всё остальное.

Листочек отправился по рукам.

— Уже лучше, — кивнул тот, что постарше, — художества ваши, товарищ Горелова, к делу не пришьешь, но хотя бы картина происшествия какая-то уже есть.

— Когда прибудет самолёт? — спросил Бармалей.

— Мы вызвали вертолёт, — сообщил молодой, — он скоро прибудет сюда.

— Тогда грузимся и на пятьдесят восьмой, — велел старший.

— А можно я с вами? — торопливо спросила я.

— Вот что бы мы без тебя делали, Горелова? — зло процедил Бармалей. Он был в бешенстве.

— Иван Карлович, Горелова полетит с нами, — отрезал старший, — возможно, на месте нужны будут от неё пояснения. Да и холм нам поможет найти.

Мы вылетели почти сразу по прибытию вертолёта из Кедрового. На пятьдесят восьмой полетели оба следователя, Бармалей, Колька, Игнат и я. Лица Кольки и Игната были опухшими от многодневных возлияний, глаза красные, но держались они бодрячком.

Я бы так не смогла.

Игнат по обыкновению отмалчивался, а вот Колька устроил мне выволочку, и, если бы не следователи, вполне могло бы дойти даже до драки.

Кстати, народ в лагере, по-моему, моего отсутствия особо и не заметил.

Когда мы прибыли на место, сердце моё ёкнуло. Перед посадкой вертушка сделала круг над площадкой, и я увидела, что вокруг балка все прямо истоптано.

Вот что за хрень такая? Кто это постоянно ходит?

Мы приземлились и сразу отправились к балку смотреть труп Нины Васильевны.

Но никакого трупа там не было.

Я чуть не перекрестилась!

Когда я уходила — он был. И тучи мух были. А сейчас — нету.

— Что, завралась, Горелова? — слова Бармалея в тишине прозвучали, как гром среди ясного неба.

— Но труп был здесь, — растерянно сказала я, — он лежал тут.

— Ага. А потом ему надоело лежать, он встал и ушел, да, Горелова? — едко заметил Бармалей.

— Он был здесь, — подтвердил мои слова Колька, который опустился на колени и всё внимательно осматривал. Оба следователя тоже полезли за перегородку.

Игнат молчал, а Бармалей, насупившись, отвернулся.

— Да, труп точно здесь был, — сказал старший следователь, имени его я не знала, — только вот куда он делся?

— Предлагаю осмотреть весь балок и окрестности, — предложил молодой.

Они ушли осматривать, Игнат и Колька с ними, а Бармалей набросился на меня:

— Ты понимаешь своей дурьей башкой, что ты могла тоже погибнуть?

— Понимаю, — опустила голову я.

— Тогда зачем тебя сюда понесло?

— Искала, — буркнула я.

— Что ты искала? — вызверился Бармалей, теряя терпение.

— Аннушку, — тихо ответила я.

— И что, нашла? — фыркнул Бармалей, а я промолчала и отвернулась.

— Вот видишь! — констатировал он, — и Аннушку не нашла и погибнуть могла, как Нина Васильевна!

Вместо ответа у меня в животе громко заурчало.