Шимпанзе горы Ассерик

Дерзость Юлы отчасти и была обусловлена тем, что она никак не могла понять поведения Уильяма, стремившегося утвердить свой авторитет. Пребывая в счастливом неведении, она не испытывала в его присутствии ни страха, ни волнения, и эта ее непоколебимая уверенность в себе на первых порах нравилась Уильяму. Однако те же манеры в поведении Камерона раздражали Уильяма. Когда Уильям, подойдя к Камерону, садился напротив него, все мы прекрасно понимали, что он предлагал заняться обыскиванием. Один только Камерон не имел ни малейшего представления, чего хочет Уильям, и начинал заигрывать с ним или вообще не обращал на него внимания, а потом расстраивался и не мог взять в толк причины недовольства Уильяма. На протяжении трех дней Юла могла делать все, что ей вздумается, не опасаясь вызвать гнева Уильяма. Но на четвертое утро он явился в лагерь в плохом настроении. Он шагал, громко топая ногами, с таким выражением, что Пух и Бобо, едва завидев его, поспешили убраться с дороги и уселись позади хижины. Юла не могла распознать первых признаков надвигающейся бури. Она осталась сидеть на пути Уильяма и, когда он проходил мимо нее, игриво похлопала его по плечу. Уильям проигнорировал ее дерзость и зашагал дальше. Юла догнала его и схватила за ногу. На какую-то долю секунды мне показалось, что она действительно сможет уговорить его и он сейчас начнет играть с ней, но в следующее мгновение он резко схватил ее за руку. Это был безошибочный сигнал, что Уильям недоволен ее поведением. Тем не менее Юла с изумленным возгласом швырнула в него пригоршней грязи. Этого Уильям не мог стерпеть: он развернулся и задал ей хорошую трепку. Камерон подбежал к сестре на выручку, но Уильям бросился к дереву и, выместив остатки злобы на ни в чем не повинном стволе, сразу успокоился.

В подобных ситуациях мне следовало быть предельно осторожной. Хотелось успокоить Юлу и Камерона, но так, чтобы Уильям не подумал, будто я слишком покровительствую им, — это могло вызвать новый приступ ярости с его стороны. Правда, за многие годы общения со мной Уильям, кажется, понял, что я всегда помогаю обиженным, будь то Тина, Пух, Бобо или он сам. С другой стороны, если бы я не поддержала Юлу и Камерона, Уильям мог решить, что я на его стороне, и вновь прибегнуть к агрессивным действиям. Словом, я должна была поступать по справедливости, но при этом руководствоваться не собственными нормами поведения, а обезьяньими.

Первые три дня я ни на минуту не отлучалась из лагеря, даже не спускалась к ручью для купания. Мне хотелось, чтобы Юла и Камерон привыкли к новому месту и получше познакомились со мной и другими шимпанзе. На четвертый день я решила дойти до ручья в надежде, что Юла и Камерон последуют за мной. Спустившись в овраг, я обернулась и с чувством огромного облегчения увидела позади группу из пятерых обезьян. Мне хотелось прыгать и скакать от радости, но я подавила растущее возбуждение, чтобы не нарушить хрупкую гармонию неожиданно возникшей дружбы.

Юла и Камерон шли довольно быстро, беспрестанно оглядываясь и осматриваясь. Обступившие их деревья, должно быть, казались им огромными, но они чувствовали себя спокойно и уверенно. Их не смутило внезапное исчезновение запретов. Они учились самостоятельно принимать решения и поступать так, чтобы обеспечить свою безопасность.

Ручей произвел на Юлу и Камерона огромное впечатление. Камерон остановился и внимательно уставился на воду, держась от нее на почтительном расстоянии. Юла уверенно прошла по булыжникам, которыми всегда пользовались шимпанзе, и уселась на последнем камне, устремив пристальный взгляд мимо своего отражения в глубь водяной глади. Там, между камней, лениво плавали взад-вперед маленькие рыбки. Юла замахала на них руками, потом нагнулась и попыталась схватить. Она была настолько поглощена рыбками, что, по-видимому, совершенно забыла о воде и быстро отдернула руку, едва коснувшись ее поверхности. Чуть погодя Юла, которую я всегда считала безынициативной, взяла небольшой прутик и с его помощью попыталась дотянуться до рыб.

В этот же день Юла и Камерон, следуя моему примеру и примеру других шимпанзе, стали пить воду прямо из ручья. Юла выглядела взволнованной, веселой, счастливой и все время крутилась возле Уильяма. Тот лежал на спине с самым благодушным видом и в конце концов, видя ее прекрасное настроение, согласился поиграть с ней. Бобо, Пух и Камерон тоже немного порезвились. Потом я с радостью заметила, как Камерон присоединился к Пуху и Бобо, когда те начали кормиться молодыми листьями мандико. Судя по всему, новая пища пришлась ему по вкусу. Все вокруг выглядело таким безмятежно счастливым, что я решила выкупаться и начала снимать одежду.