Шиноби

– Подружиться хотел, – наконец, относительно понятно, сквозь слёзы пробурчал ребёнок. – Вы не из деревни!

Я с сомнением оглядел мальчугана. Блондин с яркими голубыми глазами и странными полосками на щеках. Очередной мутант чакры, блин! Сколько их таких, людей несущих странные следы во внешности? Уже устал удивляться девиациям!

Тем не менее, строго припечатал:

– Но прежде тебе придётся извиниться перед моей сестрой. Если обещаешь не убегать, отпущу.

Он настороженно кивнул и несмело пошёл за мной, пока мы не остановились рядом с успокоившейся Карин. Набрав воздуху, блондинчик выпалил:

– Прости, больше не буду!

Малявка с сомнением оглядела пыль на его штанах и футболке, красное ухо, оттопыренное поверх повязки с большими очками-авиаторами на лбу, и, высокомерно вытянувшись, гордо промолвила:

– Прощаю!

Я же, усмехнувшись, добавил:

– Тебе придётся нам помочь с забором, чтобы восполнить вину. Подавай мне доски!

Он хлюпнул носом, но помог мне поставить стремянку на место и подал первую деревяшку. Мы сделали три штуки, прежде чем он быстро спросил:

– А можно мне тоже бить?

Я хмыкнул, представив последствия. Но спрыгнул и всучил ему молоток с парой гвоздей.

– Попробуй!

На втором ударе раздался крик, и он слетел на землю, выпустив из рук молоток и дуя на палец.

– Больно!

– Ещё попробуешь или отдашь старшим? – продолжал насмехаться я.

Он насупился, но, резко вскинув кулак вверх, воскликнул:

– Наруто Узумаки никогда не сдаётся!

А после подхватил молоток и полез вверх, оставив меня обтекать. Просто однофамилец? В Конохе? Маловероятно. Подав мальчику доску и придерживая снизу, когда он сосредоточенно забивал гвоздь, шёпотом поинтересовался у сестры:

– Его чакра похожа на нашу?

– Очень! Правда, странная немного, как будто есть что-то ещё! Видела такое у тёти, что приходила к нам домой, когда мама заболела!

Задумчиво кивнув, я прокручивал в голове возможности, в то время как между пацаном и Карин завязался разговор. Родителей своих не знает, живёт в приюте, местные его очень не любят. Сегодня в очередной раз сбежал из детдома, увидев незнакомых детей. Ну а дальше поступил не раздумывая, решив завязать знакомство. Как умеет.

В том, что Наруто не любят, убедился быстро, когда проходящая мимо толстая матрона с двумя девочками презрительно сплюнула слова в сжавшуюся детскую спину:

– Поганый демонёнок! Чтоб ты сдох!

А дочки повторили за матерью презрительные гримасы и плевки. Я прищурился, а с языка само соскочило:

– Хрю-хрю-хрю. Жирным и страшным слова не давали!

И, подхватив за локти сестру и мальчика, сорвался с места, слыша за собой вопли рассерженной матроны. Впрочем, я быстро отпустил детей, и мы, пробежав полсотни метров, обдирая локти, юркнули в дыру в заборе, где повались на траву внутри квартала, громко смеясь:

– Ты видел, какое у неё было лицо?

– А у дочек-то, дочек!

Я, отдышавшись, улыбнулся, а там услышал крик Юмико:

– Дети, обедать!

Реакцией на её слова стала громкая трель, раздавшаяся от живота мальчика, и я усмехнулся:

– Пошли, покушаешь с нами!

Мама удивлённо подняла брови, когда вместо двух красных шевелюр из кустов вынырнула ещё одна соломенная. Наруто смущённо запустил руку в волосы, не зная, куда себя деть, но я скомандовал:

– Мыть руки и за стол!

А для матери добавил:

– Он хороший, пусть и совсем не умеет себя вести! Будем дружить!

Женщина склонила голову в сторону, внимательно смотря мне в глаза, пока Карин утащила мальчика к умывальнику.

Юмико пришла к какому-то выводу. Юмико прищурилась...

Я отвёл глаза в сторону.

– Ясуо Узумаки! Что опять пришло тебе в голову?

– Мама… Он тоже Узумаки! Мне интересно, как так вышло! Ты посмотри на него!

И правда: на футболке мальчика краснел знак водоворота, такой же, как у нас на храме. Я решил добить маму:

– Карин говорит, что он наш, чакра очень похожа!

– И это повод, чтобы вести его к нам?

– Он сирота, мам. Живёт в приюте. Ему некуда идти.

Она сжала губы, уже по-другому посмотрев на мальчика, и, вздохнув, велела:

– Садись есть, мелкий интриган…

Я смотался до умывальника и быстро вернулся под навес, где у нас оборудована кухня для нас и строителей. Рабочие уже поели, но горячий суп и рис с курицей остались и для нас. Маленький Наруто смёл всё, что ему дали, и продолжал смотреть голодными глазами.

Мама усмехнулась и наложила ещё риса. Он съел. Потом ещё одну порцию. И здесь он уже напрягся, бросив испуганный взгляд на Карин, которая методично продолжала уничтожать свой рис. Мальчик превозмог и ещё одну добавку, осоловело отвалившись от стола.

Невозмутимо доев кусочек курицы, я отложил палочки и фыркнул:

– Какой-то ты неправильный Узумаки, мало кушаешь. Надо больше тренироваться. Приходи завтра!

Он просиял, часто-часто закивав головой. Его улыбкой, казалось, можно порезаться. После обеда, когда мы ещё немного поиграли, довольный мальчик убежал в свой приют.