Шиншилла

- Хим, не разговаривай со мной, как с чужим человеком. Будь проще. Меньше официальности, – старалась я вносить веселье в наш разговор, потому что если бы я поддалась тону Химчана, то мы бы оледенели по обе стороны. Он опять пытался там спрятаться вовнутрь себя.

- Хорошо, тогда я скажу по-другому, – бывший киллер вздохнул и бархатистой интонацией произнес, – Шилла, ты единственное, чего я жду. Не лишай меня этой надежды.

Я прикрыла веки, на которых задрожали ресницы. Я не услышала признание в любви, о котором мечтала, но не почувствовала себя ущемленной ни на грамм. Возможно, эти слова были не менее сильными и значимыми и даже более искренними и красивыми, чем затертое «я люблю тебя». Что такое «я люблю тебя»? Химчан любит ту девушку, но смирился с тем, что она выбрала другого, и больше не предпринимал попыток вернуть её, завоевать. Он не ждал её. Только ли понимая, что это безнадежно, или на самом деле осознавая, где-то в тайниках души, что вместе им было бы не по пути, а потому лучше оставить всё, как есть?

- Я могла бы в очередной раз сказать тебе о своих чувствах, чтобы постараться убедить тебя, что ты меня дождешься, - я протерла на всякий случай глаза, если вдруг на них набежали слезы, и покосилась в сторону. Дэниэл молчаливо вышел из кухни, не дождавшись Херин, и встал рядом с ней, нежно взяв за руку. – Но я знаю, что ты веришь не словам, а лишь поступкам.

- Твоим словам я верю, – я услышала его улыбку.

- Я люблю тебя, Химчан.

- Я буду звонить. А сейчас мне пора. Уже поздно, здесь два часа ночи. Разница во времени…

- … в возрасте, в пространстве, в интеллекте, – я засмеялась. – Как много разных разниц…

- Кроме одной. Нет никакой разницы в моих чувствах с твоими. До свидания, Шилла, – он положил, оставив меня с зажегшимися счастьем глазами и распахнутым ртом, преображающимся в широчайшую улыбку. Я поднялась, не в силах сидеть на месте и протянула Херин её телефон. Разве я не говорила, что моя жизнь похожа на сказку?

* сладкий корейский десерт

** корейский суп

Пост-эпилог

Незадолго до полуночи, несколькими часами ранее в Нью-Йорке.

Международный аэропорт имени Джона Кеннеди проводил меня своими сигнальными огнями и, заплатив носильщику, услужливо донесшему два моих чемодана от Louis Vuitton, я села в такси, одно из многих, поджидающих прибывающих пассажиров, после того, как привезли покидающих Штаты. Моё сносное владение английским позволило мне спокойно объяснить водителю, куда я направляюсь. Он не задавал лишних вопросов, вывозя свою желтую машину на Бэлт-Паркуэй. Да и не должен был, потому что я не делала ничего подозрительного в глазах общественности и только сама знала, что поступаю как тайный агент, двигаясь в Бруклин вместо Манхэттена, где меня ждал любимый муж.

Алекс приехал в Нью-Йорк неделей раньше, по делам компании, чтобы провести мониторинг финансовых дел филиала и решить все важные вопросы с компаньонами. Такие поездки часто приходилось совершать нам обоим, вместе и порознь, но в этот раз мы решили, что я приеду к нему на День всех Влюбленных, после того, как он закончит свою работу, и мы отпразднуем вместе праздник, наслаждаясь им в новом месте. Однако я не сказала ему, каким рейсом прилечу и потому, конечно же, он не мог знать, что я оказалась в городе раньше.

Я могла бы сказать обо всем мною задуманном, но не хотела. Не потому что не доверяла Алексу или переживала, что он не поймет. Он поймет, разумеется, но не больше, чем пойму я сама, а сама я пока ещё мало понимала, как всё произойдет и случится. После того, как в суде, где я очутилась по вине уже почти забытого прошлого, мне выговорила отповедь какая-то юная девчонка, все мои страхи и сомнения вновь ожили. Я поняла, что по-прежнему не избавилась ни от ощущения преследования, ни от ощущения присутствия, ни от ощущения, что я кое-кому что-то должна. Больше двух лет я регулярно думала, что должна ещё хоть раз поговорить с Химчаном и выяснить всё, оставшееся недосказанным. Но я пыталась забыть, чтобы не ворошить прожитое и не смущать Алекса какими-то поисками и расследованиями. Да и вряд ли бы мне удалось отыскать ту самую неуловимую Красную маску, под маской которой слишком много лиц.

Но когда я узнала, что наконец-то он разоблачен и, уже в который раз, загнан в угол, официально опознан и почти посажен в тюрьму, я испытала надежду на то, что встреча состоится. Несмотря на то, что он умудрился сбежать, я всё же понимала, что его былые фокусы и чудеса перевоплощений и исчезновений не повторятся. Беспроигрышно можно играть лишь на своей территории, а чужая земля быстро превращает победителей в неудачников. И мне нужно было найти его там, пока он опять не оброс могуществом и не стал таким же, как здесь. Почему-то, увидев Дэниэла там, в коридоре, я быстро догадалась, кто сможет мне помочь. И мне удалось убедить его дать примерные координаты.