Шёпот стрекоз (сборник)

– На жизнь. Как говорит моя мама, одним подавай только пирожное, а другие солёным огурчиком довольствуются. Ой, да какая разница!

– Нет уж. Ты спросила, я ответил. Честно ответил.

– Честно ответил, что нечестно живёшь, – выдала Ольга язвительный каламбур.

Кирилл побледнел, остановился. Ольга спохватилась – явно переборщила. Получилось – мораль читает.

– Извини, Кирилл. Перебор. Живи, как знаешь. Что мне до этого…

– Нет, ты погоди! Послушай! На меня, веришь, какие ребятишки работают?! Классные ребятишки! Все с высшим образованием! Не то, что я, лох недобитый. У них аппаратура – зашибись! Здорово получается. Нет, правда! Не отличишь от лицензионной!

– Вот я и говорю, пиратствуешь.

– Да, пиратствую, чёрт побери! Каждый зарабатывает, как может. А я, хоть и считаю денежку, по натуре – авантюрист! Понимаешь ты это?! Я, если хочешь, романтик в бизнесе! Да, настоящий пират! Сегодня – всё, а завтра – ничего!

– Похоже, ты гордишься этим.

– Да чего там, – Кирилл с чувством пнул ногой по разлапистому одуванчику. – Жить-то надо! Ты знаешь, сколько раз я начинал всё сначала? Чем только ни торговал! И водами-соками! И постным маслом! И сигаретами! И женскими трусиками! И водярой, чтоб она..! Такой гимор! – никому не пожелаю. Тому – дай. Этому – дай. А то и не спрашивали, в наглую отбирали! Тебе, видно, крылышек ещё не обрывали…

– Обрывали, Кирюша. Ещё как обрывали. Но у меня новые вырастали. Такая уж я…

– Дура, хочешь сказать? – прервал Кирилл.

Ольга громко расхохоталась, чем испугала собаку за глухим забором: та, как с цепи сорвалась – истошно залаяла, заскреблась, забилась о дощатую преграду.

Ольгин смех сразил Кирилла, по его бледному лицу пробежала беспомощная улыбка.

– Что-то я сегодня много смеюсь – не к добру. Ты не обижайся, Кирилл. Я не то хотела сказать. Трудно сразу найти общий язык, когда годами никак не общаешься…

– С чего ты взяла, что я обижаюсь? Пожалуйста, смейся, говори. И вообще, кто нам мешает общаться… Да чего там! Да, торгую фальшивкой! И сам стал какой-то фальшивый…

– Только давай без самоедства, друг мой. Всё обязательно утрясётся.

Ольга коснулась Кириллова плеча, успокаивающе провела ладонью по его руке до локтя. Рука Кирилла мгновенно, как сыпью, покрылась гусиной кожей. Он взглянул на Ольгу порывисто, коротко, и в его зрачках матово блеснула какая-то неизбывная тоска…

Ольга взмахнула руками и, отбросив спадающие босоножки, крикнула: «Догоняй!» Кирилл поначалу дёрнулся, но тут же сник, замедлил шаг.

Вскоре они миновали торговую палатку и вышли за пределы дачного кооператива. Узкой тропкой, изъеденной овражками, преодолели заросли березняка и очутились у одичавшей кромки пруда, как раз в том месте, где Ольга впервые увидела синюю стрекозку.

Она ходила кругами по отчаянно знакомому и уже чужому пятачку, раскрыв руки, и с непонятной тоской на сердце оглядывала каждую былинку. Здесь царила неестественная тишина. Даже с местного пляжа, оглашавшегося прежде детскими криками, несмотря на жару, не доносилось ни единого звука, словно все вымерли. По всему было видно, что в этот заброшенный уголок земли уже давно никто не забредает. Старые вётлы, некогда росшие за спинами юных рыболовов и защищавшие их от ветра и солнца, чернели теперь в траве поверженными стволами, а на их месте выросли другие, помельче и погуще. Трава – по пояс, воды почти не видно – всё покрыто сплошь жёлто-зелёной чешуйчатой коркой ряски. Полусгнившие мостки утопают в кудрявой пене водорослей. И только в одном месте, правее мостков, куда Ольга плюхнулась девятилетней девочкой, мистически чернеет водное окно…

– А ты сюда ходишь? – спросила Ольга, в надежде на положительный ответ.

– Да был пару раз… А чего здесь делать! Сама видишь…

– А змеи тут водятся? – пришло ей вдруг в голову, и она инстинктивно подалась в сторону Кирилла.

– Раньше ты не была такой боязливой, – заметил Кирилл, приобняв Ольгу за талию. – Ужей навалом. А чтоб какие другие… не знаю. Не видал.

И тут Ольгино внимание привлекло лёгкое движение над тёмным пятном на воде. Оно было призрачное, едва заметное, сверкнувшее, как звездочка. Ольга присмотрелась…. Да, это была она! Синяя стрекозка! Не может быть! В это время?! Она кружилась над тёмной лункой воды, что-то высматривая… Одинокая синяя стрекозка с отливающими перламутром крылышками…

Ольгу как что-то толкануло изнутри. Она сорвалась с места и с криком «Это она! Я здесь! Я здесь!» прыгнула на ветхие мостки. Мостки тут же подломились под ней, и она с шумным плеском и визгом, разбудив томящиеся в полусне окрестности, обрушилась в воду.

Синяя стрекозка не испугалась. Наоборот, как показалось Ольге, подлетела совсем близко, прошелестела крыльями у самого её уха, будто-то что-то шепнула, и, сделав над разрушенными мостками большую восьмёрку, растворилась в дымящемся от жары и света воздухе, словно её и не было…

Кирилл не сразу понял, что произошло. А когда понял, бросился к Ольге, протянул руку… Но она уже не нуждалась ни в чьей помощи. Ловко выскочив на берег, она хохотала до истерики, разбрасывая в разные стороны обрывки водорослей.