Шёпот зверя

Зефф, поначалу ворчавший и игнорирующий действия Вэл, вскоре проникся прилагаемыми усилиями и, заметно подобревший, начал указывать на пропущенные грязные пятнышки на каминной полке. Девушка лишь улыбалась и спешила угодить хозяину дома. Она видела, как медленно, но верно настороженный Зефф стал доверять ей самое сокровенное – и кошелек с деньгами, и самые пошлые и откровенные истории своих похождений.

За ужином, приготовление которого Вэл взяла на себя, Зефф неизменно выпивал бокал настойки (а бывало и куда больше) из своих нескончаемых запасов в буфете и, заметно покрасневший, довольно откинувшись на отчаянно скрипевший стул, начинал рассказывать о грудастых девушках с большими упругими задницами и тех всевозможных вещах, которые он с ними творил.

Вэл слушала его, улыбаясь и смотря в горящий камин, наслаждаясь каждой спокойной минутой своей новой жизни.

Когда бородач начинал клевать носом, Вэл осторожно вставала и уходила, тихо прикрывая за собой тяжелую дверь. Именно там, за порогом, для нее открывался чуждый ей мир, притягательный и завораживающий своей неизвестностью.

Она шагала по улицам, рассматривая окружающий город, и каждый раз не переставала удивляться его аккуратной и правильной красоте. Узкие улочки были сплошь вымощены камнем, и Вэл, старательно глядя под ноги, так и не смогла понять, как же часто нужно подметать дороги, чтобы поддерживать их в таком идеальном виде.

Мусор, к которому привыкла Вэл, половину своей жизни проведя под открытым небом, являлся для этих мест настолько редким явлением, что она не раз и не два задавалась вопросом – кто и какими средствами смог приучить жителей быть такими опрятными.

Поначалу Вэл терялась, плутая по однообразным проходам и переулкам, но к концу своей второй недели пребывания в городе научилась безошибочно ориентироваться на местности. Сложного ничего не было, город лишь немного отличался от тех мест, где выросла Вэл, – имелась и главная площадь, на которой, судя по всему, проводились различные городские праздники и мероприятия; и большой крытый гостиный двор, где торговали дорогостоящими овощами, фруктами и мясом; и жилые кварталы – ближе к центру сплошь богатые каменные дома, а чем дальше от площади, тем проще – серый камень сменялся на дерево, не изменяя одному – излишне чрезмерной опрятности.

Бывала Вэл и на набережной. Она приходила сюда почти каждый вечер, обычно будучи уже свободна от всех своих дневных дел.

Арсу-Ала.

Вэл повторяла это название про себя, перекатывая его на языке, как леденец. Именно озеро и выходящая вперед деревянная пристань нравились ей больше всего. Вэл любила рассматривать изобилие лодок: и простых рыбацких, и изящных, украшенных резными деревянными фигурами парусных яхт, принадлежащих богатым жителям города.

И ничто не омрачало бы спокойного существования девушки, если бы не несколько вездесущих «но».

За всей этой красивой и безмятежной картинкой скрывалось то, что заставляло Вэл подолгу лежать в темноте на служившей ей кроватью тахте и задумчиво рассматривать деревянные балки потолка. Жители этого милого городка – что скрывалось за дверьми их чистеньких домиков?

Каждый раз, думая об этом, Вэл вспоминала черные глаза на звериной морде, и каждый раз сердце в груди начинало настойчиво и неприятно болеть.

Не нравились ей эти люди, которые и людьми-то не были.

Прогуливаясь по вечернему городу, Вэл не прятала взгляда, открыто смотря в мелькающие кругом лица. Мужчины и женщины, дети и старики – все они были не теми, кем хотели казаться. За радушными улыбками и сверкающими странного цвета глазами Вэл видела звериные морды, оскаленные, с зубами, готовыми в любой момент впиться в возможного неприятеля.

Девушки, красивые женственные девушки, такие же, как Лили в «Полуночной деве», то и дело приветливо улыбающиеся голубым глазам Вэл, – кем на самом деле они являлись? Волчицами с серой жесткой шерстью? Огненными лисицами? Или конечно же мягкими кошечками? А может быть, они представляли собой то, что Вэл не могла вообразить и в самых смелых фантазиях?

А мужчины – грузные, здоровенные вояки – кем они были? Медведями наподобие того, что умер от клыков Раза в злосчастной таверне? Вэл видела благодушные лица рыночных торговцев и каждый раз задумывалась, а кто на самом деле стоит перед ней – волк, медведь, дикий кот, а возможно, какая-нибудь птица?

Неустанно в голове возникали образы потных, разгоряченных лиц посетителей таверны, со звериной жестокостью и нескрываемым азартом в глазах жаждущие увидеть, как проливается алая кровь.

Город хранил свои тайны.

Вэл никогда не замечала, чтобы кто-нибудь разгуливал по улицам в своем истинном облике. Это было отчасти забавно – звери, играющие в людей и людей же недолюбливающие. Она прекрасно видела настороженность и легкое презрение в глазах смотрящих на нее оборотней, когда обращалась к ним. Они безошибочно узнавали в ней человека, и Вэл, вспоминая слова Раза о своем запахе, думала, что причина именно в этом.