Шип и хаос. Факультет отверженных (СИ)

Я рассеянно слушала Зоуи, мечтая сбежать. Парочка стояла у меня за спиной, а я раздумывала, как быстрее уйти из лазарета. Впереди маячило наказание за утреннюю драку. Моя победа над Илмой разом померкла на фоне неожиданного откровения Зоуи. Куда там меня послал господин Эссар? На кладбище?! Самое время и место!

Я злилась на себя за слишком сильную обиду на фейри и за доверчивость. Лиль стал первым в Академии, кто поддержал и понял меня. Я знала его всего два дня, но всё равно…

Ненавижу враньё и недомолвки!

— Это несправедливо страдать из-за магов Северного города, — капризно прощебетала Илма где-то позади меня.

Не знаю, о чём шёл разговор, но упоминание убежища хаотиков, заставило меня прислушаться — однажды я выберусь из Академии и за пределы Союзных земель, чтобы добраться до города свободных людей.

Илма со значением и упоением рассуждала:

— В Совете сидят образованные и достойные люди. Их предки основали одну из лучших магических Академий. Ректор Америус известен своей благотворительностью и научными трудами. Разве стал бы он мучить нас из прихоти? Подлости северян, постоянная угроза на границе — вынуждают Совет контролировать магов хаоса внутри государства.

— Они настолько хороши, что ставят на нас опыты, — возразил один из парней. — Забыла про медицинский корпус?

— Стихийные маги защищают свои земли, своё наследие, культуру, — упорствовала Илма. — Преступники травят хлеб в пекарнях, заражают колодцы в поселениях, совершают набеги на охранные башни, а расплачиваемся мы. Маги хаоса из Северного города умеют только разрушать. Они варвары! Они не умеют договариваться.

— Попробуй договорись, — хмыкнул парнишка с перевязанными ладонями. — Обсуди мир, когда на тебя надевают ошейник и бьют молниями.

Илму его замечание лишь подстегнуло к продолжению пламенной речи. Сокурсники неодобрительно зашумели. Белобрысую было прекрасно слышно и сквозь тревожный гул.

— Не знаю, что вы делали до Академии, но я прекрасно жила в доме отца. У меня было всё, было будущее! А теперь нет ничего кроме этих обшарпанных стен и нижнего яруса. Отверженные лишили меня всего!

Голос дочери банкира сорвался. Большие, светлые глаза блестели, словно Илма была в лихорадке. Она начала всхлипывать и шмыгать носом.

— Ты не знаешь, о чём говоришь, девочка. — Михель посмотрел с печалью. — Не отрекайся от собственной крови. Отверженные — это мы. И… и правда в том, что это наши земли, наша Академия. Магов хаоса почти не осталось. Так удобно владеть всем в отсутствии настоящего хозяина…

Доктор замолчал, но я видела, как его распирает от негодования. Илма и добрейшего лекаря смогла вывести из себя.

Зато Лиль оставался безмятежен. Он взял Илму за руку, поглаживал пальцы. Мне снова захотелось отвернуться.

— Ты устала после турнира. Тебе лучше поспать. Господин Михель даст зелье для успокоения. Правда, доктор?

Он так выразительно посмотрел на врача, что тот на миг растерялся, но тут же согласно кивнул. Урса уложила неожиданно ослабшую Илму на койку.

— А ведь сегодня кто-то получил пропуск на нижний ярус, — мрачно бросил парень Зоуи. — Как думаете, кто это будет?

Все затихли, осторожно переглядывались, точно вопрошая: «Кто? Кому не повезло? Это точно не я!».

Старшекурсник, вырастивший лучшие кристаллы, как Дафна и Дея, дёрнулся, шагнул к двери. После турнира зачарованная троица так и стояла у стены. Они не пострадали от заклинаний стихийников, потому что исполнили приказ ректора быстро и успешно.

Бледный, с тенями под глазами старшекурсник схватился за голову, через миг руки обречённо упали и повисли вдоль тела. Гортанно, почти по-звериному зарычав, он распахнул дверь и скрылся в коридоре.

Следом на пороге лазарета появился Гастон Эссар. Декан окинул нас тёмным, невидящим взором, у рта пролегли жёсткие складки. Он словно постарел за время, проведённое наедине с ректором Америусом.

— Скоро нам придётся проститься с Дафной и Деей… и с Виресом, — сообщил Эссар.

В голосе предателя звенела сталь, сразу пресекавшая возражения. Вряд ли кто-то решился бы оспорить неизбежное.

Я заметила, как все малодушно опустили взгляды, с облегчением выдохнули, что не их коснулся выбор Америуса. Вирес и сам понял, что готов к «выпуску». Ведь это он сейчас вышел из лазарета, чтобы в одиночестве пережить страх и смириться. Дафна и Дея остались безучастны к своей судьбе.

Мне сделалось дурно от этой покорности, от трусости остальных. Волна, поднявшаяся в душе, чуть не бросила меня к Эссару. Я готова была бить его, рвать на части, царапать, кричать предателю в лицо.

Видимо, желая смягчить удар, но всё тем же суровым тоном, Гастон добавил:

— Сегодня объявляю день отдыха. Наказания и задания переносятся на завтра. Все достаточно потрудились в турнирном зале.

Заявление декана остановило от необдуманных действий, а Урса неожиданно подхватила меня под локоть, потом обняла за плечи.

— Однажды люди вернутся из подземелья. Не теперь, — тихо сказала она.

Декан позвал за собой Михеля. Они ушли, переговариваясь о чём-то.

— Однажды я убью его, — прошипела я, глядя в прямую спину Гастона Эссара. — Вот кто предал свою кровь!