Ship'S Life или Русские русалки в заграничных морях (СИ)

  - Потому что ты иной. Знаешь во Франции даже фраза такая есть - boulot, metro, dodo, дословно, если переводить, так это - работа, метро и баю-бай. Так ведь почти все люди живут... А ты талант. Когда есть, что сказать, молчать ты не имеешь права. Представляешь, если б Хемингуэй так жил - в офисе, на работе и с детьми на выходные к морю? Чего бы мир лишился, представь хоть на минутку? И ведь все пьют и даже все напиваются, но нельзя же менять солнечный свет на бутылку! Даже лунный нельзя. - Алина частенько вставляла в разговор странные ассоциативные ряды, и часто ей приходилось пояснять, что она имеет в виду, но сейчас это не требовалось абсолютно точно. - У тебя столько сил, энергии, столько стремлений, а на что ты их тратишь? На алкоголь? И всего лишь потому, что ты тут несчастен, как ты говоришь? Посмотри на меня, даже я на это права не имею, а уж ты и подавно! Господи, да возьми ты мяч и вечером кидай, вместо бара. Это знаешь, как помогает, я ведь видела, что тебе это нравится. Джош, не трать свою жизнь понапрасну, пожалуйста! Ты столько всего можешь достичь. Слушай свое сердце и твори...

  Она выдохлась и замолчала, во рту пересохло, и она опять потянулась к стакану. От вина язык у девушки развязывался все больше, но пока она четко осознавала, то, что говорила.

  - Я ведь даже ни о чем не жалею. Веришь?

  - Не верю. - Джоша поразила искренность и жар этой тирады, и тем более ее справедливость до такой степени, что музыканту стало стыдно. Он на минуту почувствовал себя школьником, и был втайне рад смене темы. - Жалеешь о баскетбольной школе. - напомнил он девушке, касаясь краем собственного пластикового стаканчика о ее.

  - Только о баскетбольной школе. Так что, то все, что не делается, все к лучшему. Иначе я ведь никогда б не узнала этого.

  - Чего?

  - Корабля. Моря. Удивительных людей. Абсолютно иной жизни. - она подняла на него глаза. - Тебя.

  - Меня?

  - Я обязательно напишу про тебя в своей книге.

  - А я про тебя!

  - Нет. - Алина залпом выпила вино и надула губы. - Не хочу.

  - Я и спрашивать не буду. А интересно почему?

  - Потому что я хочу получить от тебя кое-что другое.

  - Не вопрос.

  - Ты же не знаешь, что я попрошу.

  Он тоже одним глотком осушил свой стакан и разлил остатки вина.

  - Все, что угодно. Хочешь куплю тебе Сенчюри, покрашу в розовый цвет и назову в твою честь?

  Алина расхохоталась.

  - Ну, еще бы. А в розовый, это потому что я блондинка, так?

  - Нет, не потому. Просто так. Так чего желает моя королева?

  - Тогда уж назови его Палома. А еще мы желаем, чтобы ты написал для нас песню. - застенчиво попросила 'королева'.

  - Легко! А что значит Палома?

  - Честно?

  - Честно. Так что?

  - Спроси у Рамиру, когда вернется. Это на испанском. Я так хочу дочку назвать, когда она у меня будет. Слушай, а сколько времени? - спохватилась девушка, подавив зевок.

  Джош посмотрел на часы и вытаращил глаза:

  - Половина седьмого.

  - Мда. Мне осталось спать полтора часа.

  Возвращаться к реальности никому не хотелось, но проза дня вторгалась в свои права с наступлением света. Алина покачнулась и поднялась на ноги. Взгляд упал на стол, на котором теперь лежали только вещи Рамиру. И все же один из предметов явно принадлежал не пианисту, и она взяла в руки барабанные палочки. Поверхность была гладкой и отполированной, на боку чернела полустертая надпись, которую девушка тихонько погладила рукой. Ей казалось, что они были живым существом.

   - Надо же, никогда не держала их в руках, а ведь даже администратором группы когда-то была.

   - Возьми на память. - предложил он, видя, с каким трепетом девушка держала их на ладони.

  - Серьезно?

  - Конечно, серьезно.

  - Спасибо. - ей захотелось прижать их к груди, как плюшевого мишку. Слова были излишни, он словно подарил ей частичку самого себя, своей души, своего творчества.

  Девушка подошла к барабанщику, встала на цыпочки и крепко обняла. Джош содрогнулся всем телом, и руки сомкнулись на ее талии.

  - Какую надежду я тебе дала?- едва слышно спросила Алина, и так зная ответ.

  - Что в этом мире все-таки существует женщина, которая способна меня понять.

  Алина еще крепче прижалась к широкой груди, а затем легко оттолкнулась и обернулась на пороге.

  - Спокойной ночи.

  - Доброе утро. - ее глаза рыскали по его лицу в поисках улыбки, но он оставался абсолютно серьезен

  Алина повернулась и пошла прочь. Ее так и не покинуло чувство, что только что случилось что-то непоправимое. Спиной девушка чувствовала, как он смотрит ей в след, звука закрывающейся двери она так и не услышала.

  Отвратительный посторонний шум громко и настойчиво трещал где-то совсем рядом. В голове отвратительно шумело, но глаза все же пришлось открыть, ибо звук повторялся с омерзительной периодичностью. Алина с трудом повернула голову и тут же зажмурилась от яркого света. 'Твою мать. Этого дня я не переживу...'

  Кошмарное бренчание издавал телефон, сменившийся на голос Тамары после поднятия трубки:

  - Ну, ты что там, умерла? Я уже пять минут звоню. Вставай, давай.

  - Еще не умерла, но сдается мне, ты не далека от истины.

  - Вставай, говорю. Сегодня предпоследний день этого ужаса.