Ship'S Life или Русские русалки в заграничных морях (СИ)

  Пес действительно был хорош. На вид ему можно было дать от силы года полтора. Короткая шерсть лоснилась в солнечном свете, белая полоса разделяла морду на манер переносицы у шлема, спускаясь к самому носу корчинево-черного цвета, а окрас вокруг глаз цветом напоминал тигра, попавшего в шоколад. Зубы, в остроте которых сомневаться не приходилось, сугробами тонули в молочно-розовой пасти. Белая полоса уходила на загривок и опоясывала шею на манер щегольского шарфа, лапы могли похвастаться такими же белыми носочками, да и кончик хвоста имел идентичный оттенок. Хвост, надо сказать, не подумал дрогнуть и в подобии приветствия, которым у всех нормальных собак принято выражать свою радость от близости человека.

  - По-моему, он прекрасен! - тоном, не терпящим возражений, произнесла девушка, все пытаясь привлечь внимание собаки. Но и лесть не подействовала, пес все также сидел, холодно уставившись куда-то в пространство.

  - А, по-моему, он нас игнорирует. Ну-ка, отойди.

  Алина сперва послушалась, а потом спросила:

  - Зачем? Эй, ты что собираешься делать...- обеспокоенно начала она, но Дамиан, уже разбежавшись, несся прямо на клетку, словно намереваясь плечом вышибить дверь. В самый последний момент он затормозил. Собака не сдвинулась ни на сантиметр, продолжая сидеть каменным изваянием преграждая вход с другой стороны.

  - Нервы у него, похоже, тоже железные. Как и мышцы. - одобрительно прокомментировал молодой человек.

  Алина внимательно вгляделась в собаку:

  - Знаешь, тут дело не в нервах...

  -А в чем?

  - Кажется, по его мнению, мы вообще не заслуживаем его внимания. Он весь в себе. Его бросили, обманули и он никому не верит. Ему больно, но не жалуется. Он очень гордый и сильный.

  - Силы то ему точно не занимать. - пробормотал он с подозрением поглядывая на Алину, а ответом ему уже был умоляющий взгляд, который молодой человек слишком хорошо знал.

  - Не думаешь же ты... - осторожно начал он.

  - Он такой хороший и несправедливо его здесь оставлять!

  - Но мы же за кошкой приехали! - оторопело напомнил Дамиан.

  - А возьмем собаку. - очень логично ответила она. - Что здесь такого?

  - Действительно ничего. Кроме того, что у тебя собак, отродясь, не было, и бойцовая порода - это не то, с чего следовало бы начинать. Ты же говорила, что не любишь собак за то, что они раболепствуют!

  - Говорила! А он не такой. Он гордый, и ему плохо. - Алина прижалась лбом к клетке, так что сетка отпечаталась у нее на коже. - Мы должны ему помочь!

  Дамиан знал, что спорить уже бесполезно, собака понравилась и ему самому, но все же пытался привести хоть какие-то разумные доводы:

  - Нас убьет квартиродатель.

  - А мы его спрячем! И я буду гулять с ним рано утром и поздно вечером. Ты ж знаешь в нашем захолустьем в это время все спят. - Алину уже ничто не могло остановить, и голос разума был оглушен заявлением о том, что юг Парижа вдруг стал захолустьем.

  - Но он же тебя и знать не хочет.

  Девушка снова просунула пальцы сквозь решетку и погладила стоящее торчком ухо:

  - Мы подружимся. Я это знаю. Его зовут Урикан. Харрикейн - по-английски.

  - Ураган значит. Мда. Надеюсь, что съест он нас хотя бы не в первый же день. - с этими словами Дамиан последний раз окинул собаку взглядом, в котором одобрение мешалось с большим сомнением, махнул рукой и пошел выяснять, что требуется для такого усыновления.

  Естественно история на этом не закончилась, а только началась. Оказалось, что нужных документов у них нет, что квартира, которую они снимали, не походит размерами, а зарплата недостаточна для содержания такой дорогостоящей собаки. Но французы просто не знали Алину, она была готова перелезть через стену, перегрызть колючую проволоку и похитить уже ставшего любимым пса под покровом ночи. А когда она узнала, что собак, попавших в питомник, и никому не приглянувшихся, через два месяца усыпляют, повергло ее в шок. Такой участи она не пожелала бы никому, даже таракану, а уж тем более такому красивому и несчастному существу, как Урикан.

  На протяжении недели, каждый день девушка ездила к нему на скутере через весь город, везя в багажнике какой-нибудь гостинец, и медленно, но верно, лед тронулся. Через несколько дней Урик стал робко вилять хвостом при ее появлении, а в конце недели уже готов был снести дверь тюрьмы в нетерпении, когда же Алина откроет замок, и можно будет вылизать ей уши. Почему-то именно эта часть тела подверглась порыву собачьих чувств. И через восемь дней, ушедших на то, чтобы без зазрения совести подделать все нужные документы, Алина стала гордой обладательницей одного очень счастливого бультерьера. А уж сама новоиспеченная собаковладелица так и сияла, когда забирала его домой, так что, когда вопрос о переезде в Россию стал уже решенным, и речи не могло быть о том, чтобы собаку оставить во Франции. Сашка же был так упоен ее возвращением, что был согласен жить в одном доме даже с динозавром, если бы хоть один такой экземпляр сохранился до наших пор.