ШИП

Короче, с расселением решили пока так, чтобы никому обидно не было, решили бросить жребий, а уже потом, узнав друг друга получше, должны будем определиться, кто, где и с кем будет жить.

Денис протянул мне бейсболку, в которой лежало пять свернутых бумажек с номерами комнат. По итогам получилось, что Ден и Никита заселялись в первую комнату, я с Алексом во вторую, ну а Максу посчастливилось жить отдельно ото всех в третьей спальне.

После распределения комнат, все дружно решили напасть на холодильник, который к нашей великой радости оказался заполнен до предела. Был уже поздний вечер, мы чувствовали себя сильно уставшими и переутомленными впечатлениями, поэтому все дружно решили забыть на один вечерок о правильном питании и диете.

– Парни, вы уже ознакомились с завтрашним расписанием, который нам скинула Лариса в вайбер? – спросил Денис, попутно откусывая бутерброд и запивая его горячем чаем.

– А что нам уже вернули мобильники? – рассеянно поинтересовался я.

– Ага, – ответил Дэн, протягивая мне мой смартфон, – Так вот, я внимательно пробежался глазами по распорядку дня, и у меня сложилось стойкое ощущение, что мы попали в какой-то телевизионный эксперимент.

– Вот, вот, – уныло согласился Макс, – Я тоже изучил. В 07.00 утра подъем, пробежка, легкий завтрак. Далее занятия, какие конкретно – не понятно, и что вообще подразумевается тоже не ясно, затем фотосессия. В 13.00 обед, после которого интервью и прямая трансляция на канале CR-I. Ужин в 18.00, потом занятия с хореографом, затем час свободного времени, отбой в 23.00.

– Мы словно попали в пионерский лагерь, – тихо проговорил Алекс, задумчиво разглядывая бутылку с молоком, оставленную Никитой.

– Точно, – тихо рассмеялся я, откусывая миндальное печенье и пододвигая пачку ближе к Алексу.

Он как-то странно посмотрел на выпечку, а затем медленным движением отодвинул пачку с ореховым печеньем обратно подальше от себя и налил молока себе в чашку, а потом добавил туда ложку клубничного варенья.

– Ребят, – тихо проговорил он, делая небольшой глоток из чашки, – Я должен вас предупредить, раз уж нам всем придется какое-то время жить вместе. Короче, у меня аллергия на орехи.

Все вдруг замолкли и уставились на Алекса.

– Извини, я не знал, – виновато моргнул я, совсем убирая пачку с опасным печеньем со стола.

– Да всё нормально, – отмахнулся парень, – Просто, важно, чтобы вы знали об этом. У меня могут начаться судороги, вплоть до потери сознания.

– А у меня никтофобия и немного клаустрофобия, – совершенно неожиданно признался Макс и, увидев непонимание на наших лицах, решил пояснить, – Это боязнь темноты и замкнутых пространств. Я моментально впадаю в панику. Просто тоже решил вам об этом сказать, раз уж у нас такой разговор вышел.

– Ясно, – серьезно проговорил Дэн и внимательно посмотрел на Алекса с Максом, а потом перевел свой взгляд на меня, – А у тебя какие-нибудь фобии есть? Какая-нибудь аллергия, или приступы тоже случаются?

Я серьезно задумался. Вроде бы ничего такого существенного не припоминал.

– Да нет, ничего такого, кроме…, – внезапно замешкался я, не зная как сказать, – Короче, я не могу выносить звука разбиваемого стекла, – решил признаться я.

Все с недоумением уставились теперь на меня. Я же со смущенным видом посмотрел на парней и пояснил:

– Это старая психологическая травма, мне неприятно об этом говорить, но если кратко, то у меня происходит полная потеря ориентации в пространстве и во времени. По-простому говоря, приступ паники и полная растерянность. В таком состоянии я не способен ни думать, ни говорить, ни что-либо делать.

– Понятно, ещё что-нибудь? – серьёзно спросил Дэн.

Я снова задумался, стоит ли говорить, но всё же решился:

– Вы будете смеяться, поэтому сразу прошу не ржать надо мной, но я, кажется, иногда хожу во сне.

Четыре пары глаз в удивлении вытаращились на меня, а затем все в голос заржали, словно табун лошадей.

– Ну вот, – мрачно подытожил я, – Я же просил не смеяться, а вы… – махнул я рукой на утирающих от смеха слезы, парней.

– Не обижайся, малыш, – приобнял меня за плечи Дэн, – У всех свои особенности, – кивнул он в сторону Алекса с Максом и добавил, – Даже у нас с Никитой.

– Серьёзно? И какие же? – перевел я заинтересованный взгляд с него на блондина, у которого медленно сползла с лица улыбка, и который предостерегающе покачал Дэну головой.

Брюнет покрутил в руке темную керамическую именную кружку с яркой надписью «Денис»:

– Я не терплю, когда трогают мои вещи, особенно личные или, например, посуду, поэтому пью исключительно из своей чашки. Ну а Нику лучше не употреблять алк…

Но договорить брюнету не дал упомянутый Никита:

– А я не терплю глупые вопросы и сплетни о себе, – резко перебил он Дениса.

Первая совместная ночь в новом доме прошла… странно.

Наверное, мои прошлые привычки, выработанные годами, давали о себе знать, к тому же я оказался совершенно не готов жить в одной комнате ещё с кем-то, особенно, если этот кто-то одержимым компьютерными играми.