Шипучка. Ты уже часть меня

Сеня все-таки подходит ко мне и целует в макушку, поглаживая плечо, и в этом касании больше, чем я могу услышать в любых словах. Но, черт! Если мы не научимся общаться и понимать друг друга нормально, то далеко в таких отношениях мы точно не уедем. Я думала, проблема лишь в доверии, но нет… Понимание – тоже очень важный момент. А как можно понять человека, если он не хочет ничего объяснять или рассказывать?

Когда за Сеней закрывается дверь, вскакиваю с места и начинаю нарезать круги по квартире. Пытаюсь заставить себя не думать ни о чем и не накручивать, но это выше моих сил.

Кто эта Маша? Что между ними произошло и что ей нужно? Она сказала, что он любил ее, а может, любит и сейчас? Он набросился на меня, чтобы забыться или чтобы что-то доказать ей? Почему не сказал о работе? Рой вопросов жужжит в голове. Он не дает покоя. Не дает сделать свободный вдох. И чем больше времени проходит, тем хуже.

Полчаса спустя не выдерживаю и, быстро переодевшись, выскакиваю на улицу, чтобы немного побродить. Квартира слишком мала для этого. Нужен свежий воздух, меняющийся пейзаж и парочка позитивных установок. Немного движения, и я приду в норму. Потом вернется Арсений, мы поговорим, и все будет хорошо. Ну, я надеюсь на это.

Далеко от подъезда уйти не удается, потому что путь мне преграждает та самая брюнетка, которая заявилась к нам утром и испортила все, что могла. Девушка очень недурна собой, но вот энергетика…

– Привет, еще раз, – произносит она, а в зеленых глазах мерцает что-то неприятное.

– Привет, – хочу пройти мимо, но эта Маша с какой-то маниакальной улыбочкой не дает мне этого сделать.

– Мне так жаль, что утром так вышло.

Ни черта ей не жаль. Это увидел бы даже слепой.

– Запихни свои сожаления, знаешь куда?

– У-у-у… Так ты не только громко стонешь, так еще и громко рычишь. Все, как любит Титов.

В первый раз в жизни чувствую неконтролируемое желание ударить человека, но я не идиотка, чтобы лезть в драку в своем положении. Себя не жалко, а вот малыша, да.

– Что тебе нужно? – вскидываю подбородок.

Ну и флаг ей в руки. Слышала, как мы с Сеней занимались сексом? Прекрасно! Пусть знает, что он сейчас мой. Не ее! Мой! Так и хочется ткнуть ее носом в зависть, но я держусь. Сначала нужно узнать, зачем она приходила и чего хочет от меня, а потом можно будет и послать ее куда подальше.

– Поговорить, – с вызовом приподнимает бровь.

– Со мной?

– Ну-у-у… Для начала можно и с тобой. Я так понимаю, ты ничего не знаешь о ребенке.

Ее слова будто удар. Легкие перестают дышать, а я открываю рот, не зная, что сказать. Маша улыбается, складывая руки на груди.

– Так и думала, что он смолчал. Так что? Теперь уделишь мне немного своего драгоценного времени?

Чувствую где-то подвох. Она лжет. Мама учила меня никогда не доверять незнакомцам, но что, если нет? У Арсения есть ребенок? У них с Машей есть ребенок?

– Говори, – скручиваю руки за спиной, чтобы сосредоточиться и не дать этой стерве разглядеть уязвимость.

– Может, хоть на чай пригласишь? – на ее губах играет ехидная улыбочка.

У-у-у… змеюка. Фиг тебе, а не чай.

– Можем дойти до кафе. Здесь за углом.

– Так себе хозяйка, – усмехается.

– Я не привожу в свой дом кого попало, – выделяю очень четко слово «свой» и вижу, как Маша меняется в лице.

Не только ты умеешь кусаться, дорогая. Не дожидаюсь ее дальнейшей реакции и направляюсь в указанную сторону. В конце концов, это она хочет поговорить. Чего мне раскланиваться перед ней?

Несмотря на то, что на улице очень тепло, конец апреля как-никак, я заказываю горячий чай, а Маша останавливает свой выбор на холодном кофе. Боится, наверное, что ее ледяное сердце стечет на землю грязной лужицей. Не знаю, откуда у меня к ней столько неприязни. Хотя, нет. Знаю. Она чего-то хочет от моего молодого человека, точнее, как я поняла по ее взглядам, хочет его самого.

– И-и-и… – подстегиваю змеючку начать разговор.

– У меня есть сын. То есть, у нас с Арсением есть сын. Сколько вы вместе?

– Какое это имеет значение?

– Будет честно, если взамен на мой рассказ, ты тоже ответишь на пару вопросов.

– Серьезно? – усмехаюсь. Она что, меня за идиотку держит? – Слушай… – перебираю пальцами в воздухе, словно забыла, как ее зовут.

В этом нет необходимости, но мне так хочется показать, что она не так уж важна для меня со своим разговором.

– Маша, – напоминает свое имя.

– Точно. Маша, ты хотела что-то сказать мне? Говори. Если ты хочешь получить какую-то информацию об Арсении и нашей личной жизни, то «до свидания». Я не раздаю интервью.

Лицо моей собеседницы в мгновение меняется и становится сначала пустым, а потом на него выползает грусть, боль и обида. Словно она позволяет этим чувствам выйти наружу и перестает сдерживать их ехидной улыбочкой. Зеленые глаза опасно блестят, предвещая слезы. Мне это не нравится.