Шипучка. Ты уже часть меня

– Ты меня не знаешь, Люда. Если ты решила, что потусив с нами пару недель тогда, выучила меня вдоль и поперек, то ты очень сильно ошибаешься. Может, я и любил поиграть или поспорить, но всегда делал это в открытую и никого, никогда, не принуждал. Не жду, что ты мне поверишь, но мне нравится Ника, даже больше, чем я еще когда-либо рассчитывал испытать. Так что, одобряешь ты это, или нет, я не отступлюсь.

Ставлю точку уверенным взглядом и, не дожидаясь ответа или реакции, спускаюсь вниз на пролет. Букет жжет руку, и я оставляю его на подоконнике, ни на что особо не рассчитывая. Люда, скорее всего, выкинет его в окно или еще что похуже. Да… Подруги – страшная сила.

Эта девчонка вывела меня из себя, что бывает нечасто, но события последних нескольких недель немного покачнули стабильность моей нервной системы, которую я с таким трудом приводил в порядок. Не хочу вываливать весь этот негатив на мою маленькую Шипучку. Ей и так сейчас несладко, а я теперь не пригоден для милых бесед с чашкой чая.

Боюсь, могу наговорить ей чего-нибудь или просто взять на столе, забив на стервозную подружку. Ох, как мне нравится второй вариант, но нет. Так нельзя. Ника, конечно, будет в восторге в самом процессе, но потом начнет убивать меня угрызением совести и хороводом новых границ.

Отложим встречу на завтра. Выходной ведь. Надеюсь, не придется уговаривать Нику слишком долго о свидании со мной. Дружеском, если ей так будет легче.

Ника

Мила сидит на кухне и нервно кусает нижнюю губу, глядя на красивый букет нежно-розовых эустом, стоящий перед ней на столе. Ого. Кажется, я многое пропустила, пока была в ванной.

– Ну и кто это у нас такой внимательный? – спрашиваю, наклоняясь к цветам, и вдыхаю еле уловимый приятный аромат. – Евгений приходил извиняться?

Мила качает головой, а на ее лице читается грусть и… стыд? В чем дело? Подруга опускает голову, пряча взгляд.

– Цветы мне? – догадываюсь я.

Еще раз смотрю на милый букет. Кто же мог подарить их? Марк? Не-ет. Бывший дарил мне только белые розы. Считал, что это самый беспроигрышный вариант. Понятия не имею, с чего он взял, что они мне нравятся, но я никогда и не пыталась опровергнуть это. Так что обвинять его в скудности фантазии было бы странно. Тогда кто? Нежные мягкие бутоны, никакой упаковки, только тонкая розовая атласная ленточка, завязанная в бант. Очень красиво.

– Это… – боюсь ошибиться, но душа ликует в надежде, что я права. – Сеня приходил?

Мила коротко кивает, все еще не встречаясь взглядом со мной.

– Он просил передать их тебе, – говорит она приглушенно.

– Ты его прогнала, да?

– С чего ты… – начинает Мила, но тут же замолкает. Мы не привыкли обманывать друг друга, а правду я уже и сама поняла.

– Мил, может, я и не так уж хорошо его знаю, но догадываюсь, что попав в нашу квартиру, он начал бы тарабанить мне в ванную, чтобы заявить о своем присутствии. Это вот практически сто процентов. Сеня не отличается излишней скромностью.

Подруга недовольно поджимает губы, словно ее раздражает вообще сам факт разговора о Титове. Так… Нужно уже решить этот момент. Я все понимаю. Прошлое есть прошлое, но живем-то мы в настоящем. И сейчас я абсолютно не вижу в Арсении главного злодея своей истории. Скорее наоборот… Но в первую очередь, он кажется мне хорошим человеком.

Каждому свойственно ошибаться. Взять ту же меня. Нельзя судить кого-то, глядя только с одной стороны. У каждой личности столько граней разных цветов и форм, и, чтобы сформировать правильное мнение, нужно увидеть их все.

– Послушай, – присаживаюсь на свое место за столом прямо напротив Милы, – понимаю, что ты волнуешься за меня, но я не ребенок. Не нужно лишать меня выбора, только потому что ты уверена в своем. В конце концов, это должно быть мое решение, а не твое.

– Да, – со вздохом соглашается Мила. – Ты права, Картофелина. Прости. Просто… Я реально очень волнуюсь за тебя.

– Я знаю, – хватаю ее руку и сжимаю, благодарно улыбаясь. – Но Сеня… Он… Он еще ни разу не позволил усомниться в себе. Я и так пытаюсь быть осторожной, не подпускать его слишком близко так сразу… Правда в моей ситуации это звучит более чем тупо, но ты понимаешь, что я имею ввиду.

Мила кивает, снова покусывая нижнюю губу.

– Я боюсь обжечься. Боюсь, что ты окажешься права, но терять его вот так не хочу. Я идиотка, да? – невесело усмехаюсь.

– Как и все влюбленные… – Мила сжимает мою ладонь несколько раз, заставляя взглянуть ей в глаза. – Ты просто помни, Картофелина, что должна думать не только о себе. Ну и о том, что батя Мила всегда будет рядом.

– Спасибо… – улыбаюсь, чувствуя, как подрагивают губы, и скашиваю взгляд на цветы.

Грусть обнимает за плечи. Я бы очень хотела увидеть его.

– Прости, Ник, – повторяет подруга, и в ее глазах правда вижу раскаяние. – Позвони ему. Может, он уехал еще не так далеко?