Шипучка. Ты уже часть меня

Марк валится на бок, и я дергаю его за плечи, усаживая на скамейку, а сам наклоняюсь вперед, чтобы оказаться с ним лицом к лицу.

– Не смей больше к ней приближаться. Никогда! Понял?! – мой голос звенит от количества металла в нем, и Марк испугано сглатывает. – Я тебе их не отдам. Ника – моя девушка. И беременна она от меня. Ребенок мой. Тебе ясно? И это не обсуждается. Хочешь судиться? Будем судиться, мне плевать. Я буду защищать их до самого конца. А вздумаешь угрожать или вредить, я и сесть за них могу. И это не шутка. Достаточно быстро я все объяснил?

Марк, словно замороженный, застыл передо мной. Встряхиваю его за плечи, чтобы привести в чувства.

– Ты меня услышал? – спрашиваю и получаю медленный кивок в ответ. – А понял ли? Может, еще раз повторить? – выпрямляюсь, сжимая снова правую руку в кулак.

Повторение – мать учения.

– Нет. Я все понял, – хрипло выдает Марк, прижимая ладонь к скуле.

Шок прошел, и пришла боль. Замечательно. Будет знать, как распускать руки.

– Ну тогда, надеюсь, больше никогда не увидимся, – бросаю я и тороплюсь к своей машине.

Мне нужно хоть немного поспать до вечера, чтобы хорошенько отметить день рождения моего лучшего друга и наконец представить шипучку всем друзьям в качестве своей девушки. Ну а этот кретин пусть катится ко всем чертям.

Ника

– Мне кажется, живот все-таки видно, – говорю, приглаживая бежевую ткань платья, которая, как по мне, слишком топорщится.

– С ума сошла? Какой живот? – спрашивает Мила, закатывая глаза.

Она выбирается из вороха одежды, любезно предоставленной мне Светкой для выбора наряда на сегодняшний вечер, и подходит к зеркалу. Придирчиво разглядывает меня со всех сторон, а затем поправляет облегающий лиф без бретелей, приподнимая мою грудь.

– Все будут смотреть вот сюда, так что ты зря переживаешь, – делает вывод подруга.

Смотрю на свое отражение и усмехаюсь. Да. Это место точно заметно увеличилось. Интересно, Сене понравится? Я писала ему в обед, и он сказал, что праздновать будем в ресторане, так что вечернее платье вполне уместно.

– Мил, – боязливо начинаю я.

– А-а? – отзывается подруга, прикладывая поочередно черные и золотые босоножки к моему платью.

Стилист, от Бога. Это точно. Но сегодня мне нужна ее помощь не только при выборе платья.

– Что мне сделать, чтобы ты передумала?

Мила поднимает на меня взгляд и медленно выпрямляется, оказываясь прямо передо мной.

– Я не пойду туда, – ее голос тверд.

– Но…

– Ника! Тема закрыта!

Вот так всегда. Если что-то касается меня, то мы все обсуждаем и решаем вместе, но сама Мила очень скрытная. Чуть что, сразу прячется за строгостью и недовольством. Только вот на этот раз я не намерена отступать. И не только ради себя. Ей самой это нужно.

– Хрен тебе! – заявляю сурово, встречая ее удивленный взгляд. – Ты не можешь все время бежать от прошлого. Мил, ты выросла и изменилась. Да, тогда все вышло не очень, но что мешает тебе утереть нос этому Жуку-пауку сейчас? Он с ума сойдет, когда узнает тебя настоящую.

– Он мне не нужен, – отрезает Мила.

– Но тебя все еще терзают эти воспоминания. Ты ничего не забыла, иначе бы не реагировала так. И чтобы отпустить это все и наконец выдохнуть, нужно встретиться с прошлым лицом к лицу. Не это ли тот самый шанс?

– Я не могу, – теперь Мила звучит потерянно и даже напугано.

– Нет. Ты можешь. Мила, которую я знаю, может все. Она сильная и смелая. Она крутая настолько, что я боялась с ней заговорить первые несколько дней, потому что видела, как жестко она отшила какого-то паренька, после линейки в честь первого сентября.

– А-а-а! – вопит подруга и падает на кровать. – Ты специально это делаешь! Замолчи! Я никуда не пойду, – сквозь истерический хохот отвечает она.

Ну а теперь моя ракета. От этого она не отмажется.

– Мила, у нас с Арсением, вроде как, все налаживается. Я не хочу загадывать, но Слава его лучший друг, а ты моя лучшая подруга… Связь улавливаешь? Вам, так или иначе, придется пересекаться.

– Это нечестно, – хнычет Мила. – За что ты меня так ненавидишь, Картофелина? А? За что?!

Вытягиваю из клубка одежды черное шифоновое платье и бросаю в эту кудрявую истеричку.

– Я люблю тебя больше всех, так что давай, моя фиолетовая подруга, собирайся. Потом скажешь мне спасибо, – весело произношу я, а Мила кривится при упоминании ее ненавистного прозвища.

Ну а что? Не только же мне картофелиной ходить. Для подруженьки любимой я тоже придумала погремуху. Думаю, все знают шоколадку, на логотипе которой красуется фиолетовая коровка. «Милка». По-моему, просто прелестно, но Миле не нравится. Такую форму своего имени она не воспринимает, поэтому я называю ее так только тогда, когда хочу подразнить.

– А что, если тебе будет стыдно за меня? – отстраненно спрашивает Мила, поднимаясь, и глядит в окно.

Дурочка. Я обожаю ее. Ее характер и все привычки, даже самые глупые. Господи, кому тут говорить про стыд, точно не ей.

– Никогда, – отвечаю абсолютно серьезно и встречаю взгляд, полный благодарности. – Надеюсь, и тебе за меня стыдно не будет. Да и Сене тоже…

– Глупости. Ты потрясающая.