Шипы близкой дружбы

– Вы правильно понимаете, – с достоинством кивнула Василиса, – но от вашего решения и успеха вашей работы зависит честь и свобода моего брата. А может быть, и жизнь Эрика, – тихо добавила девочка.

– Эрик ваш брат?

– Да. Он попал в беду из-за неё, – проговорила Василиса сердитым голосом и сделала резкий кивок в сторону Светланы.

Та после этого совсем сникла.

– Что же случилось? – спросила Мирослава.

– Эрика обвиняют в убийстве её подруги. – Снова кивок в сторону Светланы. – Но он этого не делал!

– Ваш брат работает? – почему-то спросила Мирослава.

– Да, он педиатр! И притом такой отличный, что за него и главврач горой, и мамочки, чьих деток он лечит.

– Это хорошо, – произнесла детектив. И обратилась к Светлане: – Насколько я понимаю, вы жена Эрика?

– Эрнеста Анатольевича Тимьянова, – тихо проговорила Бакунина. И зачем-то добавила: – Но он подал на развод.

– Вот как? – обронила детектив.

– Раз подал, значит, заслужила, – тут же встала на защиту брата Василиса.

Светлана покорно кивнула.

Мирослава уже поняла, что узнать полностью всю версию случившегося она может только от Бакуниной. Но поняла она также и то, что в присутствии сестры мужа Светлана всей правды ей не скажет.

– Договор с агентством заключать будете вы? – обратилась она к Бакуниной.

– Она, кто же ещё, – ответила за Светлану Василиса и вздохнула с сожалением: – Я ещё считаюсь несовершеннолетней.

– Да, прискорбно, – проговорила Мирослава, пряча улыбку, – но приходится считаться с этим фактом.

– Считайтесь себе на здоровье, – буркнула девчушка.

– По этой причине, Василиса Анатольевна, я попрошу вас выйти в приёмную.

– Это ещё почему? – вскинулась Василиса.

– Потому что мой разговор с клиентом должен проходить тет-а-тет.

– Если так полагается, – проворчала юная барышня и нехотя поднялась со стула. Дойдя до двери, она остановилась и спросила: – Откуда вы узнали, что я Анатольевна?

– Вы сами сказали, что вы сестра Тимьянова. А если он Эрнест Анатольевич, то вы Василиса Анатольевна, – улыбнулась Мирослава и дружелюбно подмигнула девчушке.

– Ладно у вас получается, – ответила та потеплевшим голосом и, посмотрев на Светлану, проговорила: – Ты смотри, всё толком рассказывай, а я пока пойду, пообщаюсь с красивым парнем. Авось он на меня западёт.

На этот раз Мирославе не удалось сдержать улыбку.

Но едва за Василисой закрылась дверь, как к детективу вернулась серьёзность.

– Давно она так к вам относится? – спросила она Светлану.

– Не очень, – ответила та и призналась: – Хотя, наверное, сестра моего мужа с самого начала не была в восторге от нашего с ним брака.

– Почему?

– Я не знаю.

– А если подумать.

– Эрнест весь из себя правильный. К тому же он молодой, перспективный специалист. А кто я? – спросила Бакунина и сама же ответила: – Парикмахер.

– И что с того?

– Ничего. Но ещё моя бабушка говорила, что замуж нужно выходить за ровню.

– Со времён вашей бабушки мир кардинально изменился и сейчас даже членам королевских семей позволено вступать в брак по зову сердца.

– Может, оно и так, – согласилась Бакунина. И добавила: – К тому же тогда Тимьяновы не знали, что я не просто парикмахер, а владелица парикмахерской. Хотя если подумать, какой кровью она мне досталась, так уж лучше бы я гнула спину на чужую тётю.

– Расскажите мне всё с самого начала.

– Я боюсь, – призналась Бакунина.

– Чего?

– Что вы станете презирать меня и откажетесь помогать Эрнесту.

– Даже если случится первое, хотя я не судья и не практикую проявление эмоций в отношении своих клиентов, то уж то, что не произойдёт второе, я вам гарантирую, – пообещала Мирослава.

– Правда? – обрадовалась Бакунина. – Тогда я расскажу вам всё, и можете считать меня последней гадиной, только вызволите из заключения моего мужа.

– Насколько я поняла, обвинение ему пока не предъявлено.

– Я в этом совсем не разбираюсь.

– Хорошо. Приступайте к своему рассказу.

И Светлана начала свой рассказ, она старалась не упустить даже малейшей детали, не пыталась ни оправдать себя, ни даже преуменьшить свою вину.

Мирослава делала пометки на листе бумаги и прерывала рассказчицу лишь изредка, задавая уточняющие вопросы.

После того как Светлана замолчала, детектив попросила её назвать полные имена и фамилии всех, даже косвенно причастных к этой истории, лиц, а также их координаты.

Когда все детали были обговорены, и Бакуниной предстояло заключить договор, она не удержалась и спросила Мирославу:

– Вы презираете меня?

– Светлана Ивановна, я уже говорила вам, что я не судья, – сухо ответила детектив.

Решив что-то про себя, клиентка кивнула:

– Спасибо, я поняла.

Когда она вышла из кабинета, Мирослава перевела дух. Она сказала Бакуниной правду о том, что никогда не судила своих клиентов, но всё-таки она была человеком и не могла не испытывать тех или иных эмоций в отношении людей, с которыми ей приходилось общаться. Однако, даже не будучи в восторге от своей клиентки, работать на неё она собиралась с полной отдачей.