Шипы Черного Ириса

— Стас, — мягко и глухо прошелестело в комнате. Голос Амадея стал похож на шуршание степной травы.

Мой носитель вскочил и внезапно поклонился. Согнулся в глубоком поклоне, как в старые, совсем старые времена.

— Мой… — начал было он, но зеленоглазый остановил его простым взглядом.

— Не будешь ли ты так любезен, и не подаришь ли старику свой аперитив?

Я с трудом подавила смешок, потому что поняла, что зеленоглазый просто ввернул всю их беседу в одно предложение, так сказать процитировал. Это выглядело как весьма тонкая издевка, впрочем, беззлобная.

Оба на мой смех в кулак отреагировали. Зеленоглазый заломил бровь. В его глазах больше не было ярости, был интерес. А Стас смотрел на меня, как на говорящую собаку. С удивлением, восторгом и недоумением, будто не мог поверить.

Но через мгновение его лицо изменилось, и на меня он посмотрел с откровенной жалостью. Это меня заинтересовало. Что такого может сделать зеленоглазый, если даже носитель, который собирался меня убить, смотрит, не скрывая сочувствия.

Стас поклонился старому вампиру, и, не говоря больше ни слова, быстро вышел. Амадей медленно поднялся, как только за вампиром закрылась дверь. Элегантно и плавно. Он двигался, как двигаются танцоры во время своих номеров на сцене. Пластично, красиво, завораживающе. Я невольно залюбовалась. Скорее всего, у этого вампира было много веков на то, чтобы выработать такую грацию, но все равно смотрелось очень эффектно. Он закрыл дверь и направился ко мне. Удивительно, но я его совсем не боялась. Понимала, что стоило бы, но не боялась.

Он аккуратно извлек иглу из моей вены. Отключил аппарат. Потом посмотрел на тонкую струйку крови у меня на руке. Я тоже на нее посмотрела. Вампир просто провел по ней большим пальцем, стирая кровь. И от ранки осталось лишь небольшое покраснение. Я слышала про то, что некоторые вампиры обладают даром исцеления, кроме собственной регенерации. Но никогда раньше не видела, как это происходит, даже на видео, поэтому невольно охнула. Я стала свидетелем чуда. Самого настоящего!

Амадей улыбнулся уголками губ. Потом взял очередной бокал, размером чуть больше первого и перелил кровь из несобранного полностью стерильного пакета. Просто выдавил, как сок. Пристально следя за мной, моим лицом, он пристроился на мое кресло, только в ногах, достаточно далеко от лица. Я автоматически подобрала к себе колени, чтобы освободить ему место. Он снова положил ногу на ногу и с едва заметной улыбкой отпил из бокала.

В лице этого существа не было ничего человеческого. Я смотрела на него и видела, что в нем от человека ничего не осталось. Может, когда-то он им и был, но сейчас это только камуфляж, причем не очень умелый. Он блаженно прикрыл глаза, и, казалось, погрузился в ощущения, смакуя мою кровь. Я смотрела на это с откровенным скепсисом. Нет, все было очень убедительно, где-то даже романтично, но… не для меня.

Он открыл глаза, и теперь в них появился не просто сверкание, а какой-то приглушенный блеск, как у довольного кота.

— Только не говорите сейчас, что такой крови, как у меня, вы никогда не пробовали, — я снова ухмыльнулась, вспомнив парочку фильмов, где любовь вампира к милой школьнице как раз и начиналась с первой дозы.

— Почему же, — улыбнулся он, теперь уже шире, — пробовал. И не раз, и не десять. А ты бы мне не поверила, если бы я сказал, что твой вкус уникален?

Я хмыкнула.

— Часто смотрите романтические мелодрамы?

Он рассмеялся. Но его лицо все равно оставалось неживым, застывшим.

— Мне нужны ответы, моя милая жертва. И я их получу.

Что может возмутить в подобном высказывании? Меня возмутило слово 'милая'! Никогда нельзя говорить женщине — любого возраста, — что она милая!

— Почему вам так интересно задавать мне вопросы?

— Когда проживешь столько, сколько я, волей неволей научишься придумывать свои собственные развлечения.

Я смотрела в эти зеленые глаза, на это идеальное лицо окоченевшего трупа и… недоумевала.

— А просто выпить меня нельзя?

— Почему ты так желаешь умереть, причем от руки вампира?

— От клыков, — машинально поправила я.

— Совершенно не факт, — пожали плечами в ответ.

— И то верно, — согласилась я.

— Так почему?

— Потому что у меня с головой не все в порядке, — предложила я вариант.

— Это, разумеется, но почему у тебя 'не все в порядке'? — его голос снова стал походить на шуршание высокой травы. Стал шепотом, хотя громкость он явно не уменьшал. По телу снова прошлась волна теплого ветра. Наверное, это реакция тела на выкачку крови.

Я пожала плечами и снова предположила:

— Детство трудное? Несчастная любовь? Трудности с работой или учебой? Многолетнее сидение на таблетках от депрессии?

— Ты предлагаешь мне выбрать? — уточнил вампир.

— Я выдвигаю гипотезы.

Он рассмеялся.

— Со мной уже давно никто так не разговаривал! Уже ведь почти забыл, что это такое!

— Нагло и с плохо прикрытым хамством? — спросила я.

— Без страха, с уверенностью, что я не причиню вреда. Но вместе с тем с пониманием, что я крайне опасен.

— Вы причините мне вред, — не согласилась я.

— Для тебя это благо! — парировал Амадей, и блеск в его глазах стал ярче.