Шипы и розы (Шепот роз)

— Мы оба знаем, что он бы все равно умер до первого снегопада. Но мне тяжело оттого, что Ангус пал от руки Камерона. Надеюсь, ты заставишь их девку за все заплатить сполна.

— При чем здесь она? Ведь не она же всадила в Ангуса кинжал.

— Кто знает, с какого бока она может оказаться причастной? Такие, как она, на все способны. Добра от нее не жди, все эти леди в дорогих нарядах слова доброго не стоят, только и умеют, что затуманить мужику мозги льстивыми словами да сладкими духами.

Морган резко повернулся, с трудом сдерживая закипавший гнев:

— Однажды из-за меня уже погибла женщина только потому, что мне не терпелось появиться на свет Божий, и сейчас я не испытываю ни малейшего желания послужить причиной смерти еще одной. Может, ты еще предложишь перерезать всех овец, доставшихся нам по милости Дугала? Заодно прикончим кур. Или все же стоит найти им лучшее применение, а мстить другим путем?

Упрямо выставив подбородок, Ив стойко встретила гневный взгляд предводителя клана, но долго не выдержала и опустила глаза. Между ними сложились отношения, основанные на взаимном уважении, хотя большой теплотой они не отличались. Каждый признавал, что имеет дело с умным человеком, и это их связывало крепче, чем текущая в жилах кровь членов единого клана. Давным-давно они без слов договорились делать все, что в их силах, дабы сохранить свой клан, уберечь его от бед и напастей, не позволить Макдоннеллам исчезнуть с лица земли.

Ив забросила косу за плечо, пододвинула и оседлала другой стул рядом с Морганом.

— Ладно, парень, если уж не хочешь прикончить девку, тогда сделай кое-что другое, чтобы умиротворить мою душу.

В ответ Морган повторил фразу, сказанную недавно Элизабет Камерон, хотя прекрасно сознавал, что по отношению к Ив она звучит насмешкой:

— Всегда готов служить прекрасной даме.

— Сделай ей ребенка.

Морган вскочил, прошел к потухшему очагу, положил руки на грубо отесанные камни и задумался. Сегодня утром ему стоило немалого труда удержаться и не заняться именно этим, когда он увидел Сабрину, свернувшуюся калачиком на плаще на полу. Если бы не синие круги под глазами — знак страшной усталости после долгого пути и не то, как доверчиво она обвила рукой шею Моргана, когда он укладывал ее в постель, участникам похорон пришлось бы очень долго, а может, и безуспешно ждать сына Ангуса у открытой могилы его отца.

— Я знаю, парень, что ты не из тех, кто волочится за каждой юбкой, — в голос Ив вкрались просительные нотки. — По-моему, ты здесь единственный не наплодил свору зеленоглазых ребятишек, незаконнорожденных и никому не нужных. Но что будет, если Дугал вдруг передумает? Что, если он заявит, будто ты умыкнул его дочь, и призовет на помощь английских солдат?

— Солдатами меня не испугать, пусть приходят. Я не отдам то, что мне принадлежит.

Припадая на ногу, Ив подошла и похлопала Моргана по спине, чем невольно напомнила отца.

— Молодец, мой мальчик! А теперь поклянись, что обрюхатишь девку, поставишь на ней свое клеймо, пока не поздно.

Ив была высокой женщиной, высокой даже для Макдоннелла. Ее горячее дыхание обжигало затылок Моргана. Морган повернулся к ней лицом.

— Я с этим разберусь, когда мне будет угодно. И без вмешательства твоего или кого-нибудь другого из моих родственников.

Ив сделала шаг в сторону, уступая дорогу Моргану, двинувшемуся к двери. Многолетний опыт споров с Ангусом научил ее умению отступать вовремя.

— Да, чуть не забыл, — добавил Морган. — Будь добра, постарайся, чтобы я больше не видел Альвину в постели моей жены. Возможно, в этом случае я скорее выполню твое пожелание.

— Ладно, — Ив насмешливо сморщила нос. — Просто хотелось тебе напомнить, что теряешь, когда спишь с врагом. Может, передать Альвине, что теперь ты сам будешь к ней приходить?

— Нет. — Морган, не вдаваясь больше в объяснения, потянул на себя ручку двери.

— Морган! Надеюсь, Ангус сможет тобой гордиться?

Морган в ответ невесело усмехнулся:

— Как было, так и будет.

Сабрина еще глубже зарылась носом в книгу, безуспешно пытаясь заглушить чувство голода чужими рассуждениями о главенстве духа над телом. В животе урчало так громко и настойчиво, что Пагсли, скуля, сбежал и забился в угол. Туда же вскоре отправилась и книга. Сабрине до смерти надоели надуманные переживания героев, казавшиеся ничтожными по сравнению с ее собственными муками. Девушка вскочила и принялась раздраженно метаться по комнате; слегка подташнивало, в голове шумело, ноги плохо слушались.