Шипы и розы (Шепот роз)

Морган помрачнел, представив себе, как жена, не утратившая невинности, весело делится со всеми, кто готов ее слушать, постыдными подробностями первой брачной ночи. Перед мысленным взором встала жуткая картина: Сабрину вырывают из объятий мужа, а его бросают обратно в темную сырую дыру под башней. Или того хуже: просто вышвыривают с позором из замка на посмешище и глумление соплеменников.

Сжав кулаки, великан встал. Перед ним жена, с которой венчался в церкви, первая брачная ночь почти позади, а так ничего и не сделано. Девицу надо лишить невинности. Это не только его святое право, но и обязанность. Если выполнить свой долг, никто не посмеет порушить брачные узы, ни Дугал Камерон, ни король Англии, ни даже всемогущий Бог. И тогда Макдоннеллам обеспечены мир и покой.

Сабрина заворочалась во сне, прижала кулачок к полуоткрытым губам. Она выглядела сейчас крошечной, беспомощной и доверчивой. Морган знал, что успеет закрыть ее рот ладонью и раздвинуть бедра еще до того, как она распахнет глаза и закричит. Но в отличие от прочих Макдоннеллов по своей природе он не был насильником и не мог силой взять то, что принадлежало ему по праву.

Он на секунду задумался, прищурив глаза. Нет, нельзя считать это актом насилия. В конце концов, это его долг, черт возьми! Он останется спокойным и хладнокровным, словно совершая какую-то обычную болезненную, но необходимую процедуру. Например, надрезая рану, чтобы вынуть пистолетную пулю.

Нет, все не так просто. Придется наброситься на ничего не подозревающую девушку и причинить ей дикую боль, войдя в ее нежную плоть. Во рту неожиданно пересохло, задрожали руки. Морган неловко присел на краешек кровати рядом со спящей. Рука сама собой потянулась к шелковистым волосам, пальцы принялись ласково перебирать темные локоны, как не раз рисовалось в горячечном воображении темными холодными ночами в сырой темнице.

Морган мог бы зайти дальше, не смущаясь тем, что веки Сабрины дрогнули и она открыла глаза, застав мужа за столь странным занятием. Но он замер, будто смертельно раненный в сердце, когда, почувствовав ладонь мужа на своих волосах, девушка улыбнулась. В этой улыбке было столько нежности, что Моргану стало не по себе.

8

Проснувшись, Сабрина обнаружила, что оказалась в паутине, сплетенной Морганом из ее волос, захотелось просто лежать и тихо улыбаться, ощущая теплоту громадной ладони, нежно прикасавшейся к голове. На душе царил полный покой, потому что на лицо мужа вернулся здоровый загар, согнав все следы вчерашней хвори. Только чуть покрасневшие глаза Моргана свидетельствовали о проведенной без сна ночи. Плед лежал аккуратными складками на могучих плечах, а дыхание чуть отдавало то ли корицей, то ли гвоздикой.

Сабрина улыбнулась, донельзя обрадованная тем, что Морган выглядит таким здоровым, но улыбка тут же увяла под его суровым взглядом. Девушка ощутила, что в данную минуту их отношения балансируют на краю бездонной пропасти.

— К сожалению, вынужден тебя огорчить, детка. Ты пока еще не вдова.

— А я и не хотела стать вдовой.

— В таком случае тебе пора повышать кулинарное мастерство. — Морган намотал ее локон на кулак. Он пока не дергал Сабрину за волосы, но просто давал понять, кто хозяин положения. — Так чего же ты хотела?

Невозможно было оторваться от его томительного взгляда, губы их почти сомкнулись, и у Сабрины невольно вырвалась полуправда:

— Я… я… боялась остаться с тобой наедине.

— Неужели ты считаешь меня таким чудовищем? — Морган нахмурил брови.

Неожиданная прямота вопроса лишь усилила волнение Сабрины.

— А разве ты когда-нибудь давал мне основания думать иначе?

— Видимо, пора мне исправляться, — прошептал Морган и склонился над девушкой.

Их губы встретились, его горячий язык настойчиво пытался проникнуть в темные глубины ее рта. Сабрина вначале не могла понять, чего хочет Морган, и он ласково погладил ее щеки, принуждая раздвинуть губы; язык вошел глубже, у Сабрины поплыло перед глазами, и внешний мир перестал существовать.

Неожиданно до сознания дошел шорох шагов за дверью, потом радостный визг собаки, который сразу затих. Морган вскинул голову и прислушался, прикрыв ладонью рот Сабрины, пытавшейся что-то спросить.

Морган понял — отведенное ему время истекло. Он молча смотрел в тревожные синие глаза жены, сознавая, что на выбор решения, от которого зависит вся их дальнейшая супружеская жизнь, остаются считанные секунды. Возможно, со временем она простит дерзкого мальчишку за то, что он однажды макнул ее косу в чернильницу, а позже использовал ее первый корсет как пращу, но изнасиловать ее практически в присутствии одного из братьев — это грех, который вряд ли когда-нибудь будет Моргану отпущен.

Морган убрал руку со рта Сабрины.

— Начинай стонать.

— Ты что, с ума сошел?

— Начинай стонать, женщина, черт бы тебя побрал!

Девушка издала звук больше похожий на писк, чем на стон.

— Девки подо мной орали гораздо громче, когда мне было всего двенадцать лет, — Морган недовольно покачал головой.