Шипы и розы (Шепот роз)

Бог наградил Рэналда броской внешностью, но не дал мозгов, так что винить его, по сути, не в чем, решил Морган. Завладев пресловутым куском заплесневелого сыра, Морган скормил его коню, а затем столкнул родственников головами с такой силой, чтобы у них еще долго звенело в ушах. Это был далеко не первый случай, когда приходилось применять силу для поддержания порядка среди драчливых Макдоннеллов, которые по пути к Камеронам вели себя как расшалившиеся дети. За последние восемь часов Морган трижды разнимал дерущихся, дважды пресекал попытки изнасилования и, наконец, похоронил дядюшку. Последний даже не удостоился чести быть убитым своим соплеменником, а просто напился до одурения и свалился с седла. Едва он ударился головой о скалу, как предприимчивые сородичи реквизировали его сапоги и кошелек. Морган копал могилу в гробовом молчании, а остальные, бурно выражая свое горе, осушили между делом бутылку старого виски и пожелали покойнику доброго пути в преисподнюю.

— Жаль твоего дядюшку, парень. Старина Кевин был славный малый, уж это точно! — крикнул один из мужчин, когда Морган двинулся вверх по каменистой тропе.

— Его звали Кервин, — хмуро прорычал Морган.

— Верно, — откликнулся другой Макдоннелл. — Холодной ночью у костра никто не мог рассказать байку лучше старины Дервина.

«Боже! — подумал Морган. — Часа не прошло, как погиб человек, а они уже не могут вспомнить его имя. Интересно, смогут ли они и меня забыть так быстро? «

— Морган! Проклятие! Куда он провалился?

Морган сжал зубы. Временами ему очень хотелось, чтобы отец вообще о нем забыл. Развернув коня, он приблизился к отцу.

— Ага, вот плод моих чресл, — усмехнулся при виде сына Ангус Макдоннелл, толкнув локтем скакавшего рядом всадника, надвинувшего капюшон плаща на глаза. — Погляди, какой вырос дубок. Видать, в свое время и я был могучим дубом.

— От старости и могучие дубы засыхают, — огрызнулся Морган.

— Голова у парня работает, ничего не скажешь, — одобрительно отозвался Ангус. — В отца пошел.

Морган промолчал. Отец несомненно гордился сыном, но слишком часто использовал его в корыстных целях как пешку в играх с Дугалом Камероном. С тех пор, как Морган в последний раз вернулся из замка Камеронов, где был чем-то вроде воспитанника заклятого отцовского врага, он фактически стал главой клана Макдоннеллов, и отец это прекрасно знал.

— Мой сын всегда был жадиной, — Ангус с каждым словом повышал голос. — Матери не знал, а потому присасывался к любой приглянувшейся ему пригожей титьке.

— Он и сейчас такой, — прокричал Рэналд, которому не терпелось свести счеты с Морганом за недавнюю стычку. Всадники ответили дружным хохотом, Морган наставил палец на Рэналда и сделал вид, будто стреляет, а тот схватился за сердце и покачнулся в седле.

Ангус сидел на лошади, устало ссутулив плечи под изъеденным молью пледом. Впалые щеки старика были покрыты нездоровой желтизной.

— Славный сегодня день! — воскликнул он. — День, когда жалкие Камероны приползли к нам на брюхе, моля о мире!

Родственники встретили его слова одобрительными криками, а Ангус воспользовался моментом, чтобы приложиться к бутылке с виски. Морган обменялся многозначительными взглядами со всадником, скакавшим рядом с отцом. Голова в капюшоне согласно кивнула, и Морган подмигнул в ответ. Эта верная тень сопровождала Ангуса, сколько помнил себя Морган, снимая с отца сапоги, когда тот напивался до бесчувствия, укрывая пледом, чтобы уберечь от холодной росы, и подливая воды в виски, дабы Ангуса не постигла участь злополучного Кервина.

Теперь у отца были слушатели. Сын ему больше не требовался. Морган послал коня вниз по склону холма, оставив сородичей вспоминать о былой славе и выдуманных победах. Морган предпочитал всему этому надежного реального Пуку. Приближающиеся сумерки встретили всадника с конем порывами прохладного ветра.

Как ни трудно было в этом признаться, но Морган понимал: приглашение в замок Камеронов было продиктовано чувством жалости. Макдоннеллы снискали печальную известность как лихие драчуны, скандалисты, грабители и насильники. Они впустую потеряли в последние годы слишком много людей, и сейчас под командой Моргана фактически находилась всего лишь небольшая банда преступников. Но в памяти людской еще осталась слава свирепых воинов Макдоннеллов, что пока мешало кланам Грантов на юге и Чизхолмов на севере объявить им открытую войну. Последней надеждой и единственной возможностью выжить был союз с Камеронами. Однако Морган не имел намерения ползать на коленях перед Дугалом Камероном даже ради того, чтобы спасти свой клан и собственную шкуру.