Шипы и розы (Шепот роз)

В этот момент Сабрина запуталась в полах собственного плаща, что, к счастью, отвлекло ее от странноватых рассуждений подруги. Однако Энид и не думала замолкать; тяжело дыша от непривычной долгой ходьбы, она пустилась в рассказ о своем дедушке по материнской линии, которому ампутировали два пальца на ноге после того, как этого воинственного Бельмонта застала пурга где-то в горах Пруссии. Он потом хранил отрезанные пальцы в банке на каминной полке и использовал как средство устрашения не в меру расшалившихся внуков.

После этого рассказа Сабрина при каждом шаге старалась крепко стукнуть подошвами о землю. Временами казалось, что ног она уже не чувствует, и тогда стучала еще сильнее. Потом появилось ощущение, будто онемела рука, державшая Пагсли; Сабрина принялась ее щипать и чуть не обмерла, не испытав боли, но внезапно обиженно взвизгнул мопс, и девушка поняла, что щиплет не себя, а собаку. Пагсли все больше тяжелел и теперь казался непосильной ношей.

Верная Энид шагала за кузиной, давно превратившись в массивную снежную бабу с покрасневшим носиком и обиженно сверкающими глазами. С каждым шагом, уносившим ее глубже в лес и дальше от Рэналда, настроение толстушки все более омрачалось.

Над головой Энид с треском сломалась и упала громадная ветка; испугавшись, девушка споткнулась и толкнула идущую впереди Сабрину. Та почувствовала, как земля уходит из-под ног, хотела выставить руки, чтобы смягчить падение, но вовремя вспомнила о Пагсли и больно ударилась задом. Понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя, а тем временем под ней растаял снег, влага просочилась сквозь ткань плаща, стало холодно и мокро. На глаза Сабрины навернулись слезы полного бессилия. Отчаянно захотелось вернуться, чтобы Морган укутал ее своим пледом, согрел жаром могучего тела. Но если так рассуждать и позволить себе расслабиться, можно и вообще никогда не встать.

Сабрина решительно поднялась, отряхнула морду Пагсли от снега и решила приободрить окончательно взгрустнувшую подругу, вдохнуть в нее оптимизм, хотя сама его вовсе не испытывала.

— Ну, чего ты боишься, Энид? Подумаешь, ветка сломалась под тяжестью снега. Ничто не мешает нам идти дальше.

— Будем надеяться, — едва двигая замерзшими губами, откликнулась Энид, глядя вверх на черные ветки, со скрипом качавшиеся на ветру наподобие лап огромного мохнатого паука.

— Нам достаточно просто все время ставить одну ногу перед другой, и в конце концов мы обязательно доберемся до замка Камеронов. — И Сабрина подала пример, зашагав дальше в глубь чащи. Затем принялась на ходу излагать план своих дальнейших действий, словно стараясь убедить себя, что не совершает самую ужасную в своей жизни ошибку: — Я объясню батюшке, что, хотя Морган был очень добр ко мне, мы просто не сошлись характерами. А позднее я подам прошение, чтобы наш брак аннулировали. — Сабрина обернулась, ожидая увидеть радостную улыбку на лице кузины. — Поскольку наши брачные отношения не были фактически осуществлены, с разводом проблемы не будет.

Сабрина, возможно, высказала бы еще немало интересного, но была вынуждена замолчать, ибо уткнулась в нечто теплое и твердое. На какое-то мгновение почудилось, что уперлась в ствол дерева; но, когда подняла глаза, увидела уходящий далеко ввысь плед до боли знакомой расцветки, а затем каменный подбородок, дерзко усмехающиеся губы и зеленые, тоже насмешливые глаза.

Самое твердое дерево и то не могло бы выглядеть более жестким, непоколебимым и несгибаемым, чем скрещенные на могучей груди мускулистые руки мужа.

— Нет, детка, — пророкотал он. — Похоже, небольшая проблема у тебя все-таки будет.

16

Считать человека ростом в шесть футов и три дюйма «небольшой проблемой» крайне затруднительно, больше подходило иное определение — непреодолимое препятствие. Поскольку Сабрина только что выболтала свой план освобождения от супруга, которого ее задумка, по всей видимости, лишь позабавила, девушка решила перейти в наступление, не ожидая атаки противника.

— Ты преследовал нас, — прокурорским тоном обвинила мужа Сабрина.

— Точно. И судя по всему, подоспел как раз вовремя. Вы же ходили кругами.

— Какими кругами?

Морган отошел в сторону и указал рукой вперед. Энид между тем умудрилась выглядеть и безумно виноватой, и одновременно бессовестно счастливой, так как обнаружила позади Моргана своего обожаемого Рэналда, который держал в поводу Пуку. Сабрина готова была поклясться, что прочла в глазах коня злобное удовлетворение.

Удивленная словами мужа, она внимательно присмотрелась к тропинке, по которой они сейчас шли бы с Энид, если бы путь не преградил Морган. Сахарный снег был прибит, обнажив траву и упавшие ветки деревьев, будто кто-то очистил их метлой. Сабрина оглянулась через плечо на промокшие полы своего плаща. Морган молча кивнул, подтверждая ее догадки, что, покинув замок, девушки все время бродили по кругу, причем оставляли за собой широкий след. Так что при желании Морган мог бы двигаться за ними до самого замка Камеронов.

— Что ж, можешь собой гордиться, — признала поражение Сабрина.