Шипы похоти (ЛП)

— Не делай этого, — сказал он почти печальным голосом. Почти в отчаянии. Душераздирающая тишина продолжалась, разрывая нас все дальше и дальше.

"Что делать?" — пробормотал я, и мои глаза наполнились слезами. Меня ему было недостаточно. В глубине души я знал это так же хорошо, как свое имя. — Умолять тебя о нашей собственной семье?

— Я же тебе говорил, — сказал он дрогнувшим голосом. «Я не хочу приводить ребенка в этот мир. Мой был сильно испорчен. Я не хочу этого для своих детей».

«Мы с тобой совсем не похожи на наших родителей», — умолял я. «Мы лучше. Мы бы предложили нашим детям лучшую жизнь».

Все годы повреждений, которые детство Адриана закрепило в его ДНК, невозможно было исправить. Сейчас я мог это видеть, но тогда я был слишком слеп, чтобы это увидеть. Я подвел его; он меня подвел.

Мы ходили по кругу.

Кто-то толкнул меня локтем в бок и вырвал меня из воспоминаний. Я ахнула, затем резко обернулась, чтобы лаять на придурка, который посмел подойти ко мне слишком близко, когда я столкнулся лицом к лицу с улыбающимся мне мужчиной.

Безупречное точеное лицо и глубокие, темные, красивые глаза, которые сверкали. Мягкая, полная улыбка заполнила его лицо, и я могла поклясться, что мое сердце екнуло. Может быть, два. Он был великолепен. Такой, которого художники хотели бы нарисовать, чтобы запомнить его черты на всю вечность.

Сильная челюсть. Высокие скулы. Такой, которому позавидует любая женщина. Его рот. И эта чертова улыбка. Пока благоговейный взгляд не исчез, и его великолепные черты лица, наконец, не ощутились как опасность.

Он мог бы быть якудза.

Прежде чем я успел запаниковать, он сунул руки в свой дорогой костюм. «Дорогой итальянский костюм, сшитый на заказ» , — отметил я.

— Возможно, тебе захочется проникнуть внутрь, пока некоторые мужчины не стали слишком смелыми, — мягко предложил он. Я прислушивался к акценту, но не мог его точно определить. Это звучало почти… смесь итальянского и шикарного британского. Хотя это был лишь намек, поэтому я не мог быть до конца уверен. — Я буду держать их подальше.

Я моргнула, удивившись его предложению. Я не был настолько глуп, чтобы доверять ему. Офигительно красивый или нет. "Кто ты?"

Он слегка наклонил голову, пристально глядя на меня и окрестности. «Амон Такахаши Леоне».

Боже, даже его имя звучало как-то сексуально. Потом имя зарегистрировалось. Это было японское и итальянское? Необычное сочетание, конечно.

Мои глаза метнулись по сторонам, и я заметил мужчину через дорогу. Я замер от его мрачного выражения лица. На его лице не было ни грамма тепла.

— Так ты якудза ? Я задохнулся, мой голос был едва слышен. Моя рука провела по черно-белому платью на пуговицах, а глаза метнулись к другому мужчине. Как только мои пальцы вцепились в белую кнопку, я продолжал нервно ее крутить. Я мог бы обогнать другого парня, но этого ни за что.

Амон Т. Леоне выглядел в отличной форме. Сильный и спортивный.

— И да, и нет, — ответил Амон, улыбаясь. «Я просто предлагаю услугу в свою очередь для будущих коллекций». Он наклонил голову, и его взгляд метнулся к моим охранникам, а также к еще одной группе, которую я нанял, принадлежавшей Константину. «Они будут держать вас в безопасности, пока вы не попадете внутрь, куда бы вы ни направлялись. Я собираюсь занять остальных.

Господи, сколько мужчин на самом деле наблюдало за мной?

Было бы глупо задаваться этим вопросом сейчас, поэтому, коротко кивнув, я бросился к Яну и Юрию.

Мы были в квартале от здания, когда начали лететь пули. Я прыгнул, и прежде чем я понял, что происходит, Ян прыгнул на меня и повалил на землю. — Оставайся внизу, — проворчал он. Я повернул голову и увидел, что Юрий стреляет в проезжающий мимо «Мерседес».

Адреналин хлынул по моим венам. Мои ладони горели о тротуар. Мое сердце застряло между ребрами, и каждый удар сердца болел сильнее предыдущего. Возможно, я сломал ребра. Господи, мне было страшно. Я не был готов умереть.

«Бля, это якудза». Раздался крик. Сигнализация. Полицейские сирены. Все произошло как в тумане, и единственное, что я заметил, это горячий тротуар. И вонь улицы Нового Орлеана. Моча и пиво.

Боже, я не мог умереть. Не так. Пронесся ветерок, прохладный и нежный. Это успокоило мою горящую кожу. Шум города пробился сквозь страх, и сработал мой инстинкт выживания.

— Ян, нам нужно проникнуть внутрь, — прохрипела я, сердце стучало в ушах. «Мы здесь сидим как утки».