Шипы похоти (прогонка)

— Почему ты так на меня смотришь? — спросил он, наклонив голову и понимающей ухмылкой на губах.

Я старался придать своим чертам лица взрослый вид, каким должен был быть. — Я не смотрю на тебя каким-то особым образом, Адриан, — возразил я с раздражением. Он отказался отвести взгляд. Упрямый человек.

— Счастливого Рождества, — вздохнул я, неохотно отказываясь от разочарования.

«Я тебе кое-что принес», — продолжил он с усмешкой, протягивая небольшой пакет, завернутый в золотую бумагу.

Я смотрел на это, ошеломленный. За все те годы, что он приезжал сюда на Рождество, он ни разу не подарил мне ничего, завернутого в золотую бумагу. — Что ты мне подарил?

Он засмеялся и покачал головой. «Почему бы тебе просто не открыть его и не узнать?»

Я посмотрел на коробку, которую он вложил мне в руки. Судя по размеру, это был подходящий размер для ювелирных украшений. Возможно, это было кольцо. Одна только мысль об этом заставила мое сердце биться быстрее. Возможно, Адриан наконец почувствовал то же, что и я с тех пор, как впервые встретил его! Нам суждено было быть вместе. Он разговаривал с Василием? Может быть, я выйду за него замуж, и у нас будет сказка.

С нетерпением оторвав бумагу, я разорвал блестящую бумагу и открыл коробку. Мое сердце упало, когда я обнаружил пару золотых сережек, смотрящих на меня.

Но я не был из тех, кто сдается. Это было начало. Это показало, что он больше не видел во мне ребенка. Я мог бы с этим работать.

С улыбкой на лице я встретила зеленый взгляд Адриана и сказала: «Спасибо. Они красивы. Я буду дорожить ими. Всегда."

Точно так же, как мы дорожим друг другом. Всегда.

Память причиняла боль. Ты оставил меня, Адриан. Его любовь остыла, оставив меня одну, переплетающуюся между реальностью и кошмаром. А может, это было одно и то же.

Еще одна трещина в моем сердце. Ком в горле. Невыносимое удушающее чувство в груди.

Возвращаясь туда, где Изабелла и Аврора все еще боролись с деревом, я опустил маленького Кости рядом с его двоюродным братом. Затем, не говоря ни слова, я направился в главную ванную. Схватив бутылку водки и стакан, проходя мимо мини-бара, я помчалась через спальню, следы Адриана все еще были повсюду. Мои дизайнерские наряды были разбросаны по кровати и полу, вплоть до гардеробной, которая выглядела еще хуже.

Привычный порядок и роскошь сменились горем.

Не обращая на это внимания, я вошел в ванную. В тот момент, когда дверь за мной закрылась, моя спина прислонилась к двери, и из меня вырвался рыдание. Моя рука прижалась ко рту, чтобы заглушить звук, и я соскользнул вниз, пока не оказался на холодной мраморной плитке.

Судорожное дыхание смешалось с моими рыданиями. Одиночество поглотило меня, затянув во тьму, и у меня не было возможности выбраться из нее.

Не сдавайся, черт возьми. — прошептал глубокий голос. Это был не голос Адриана. Чей это был? Татьяна, дай мне руку.

Мое сердце кричало. Моя душа кровоточила. Тяжесть давила мне на грудь. Тишина была слишком тяжелой и слишком густой, отбирая у меня кислород.

Я жаждал онемения. Необходимое забвение. Это было слишком тяжело вынести.

Тихий стук в дверь.

«Татьяна». Я вздрогнула, услышав мягкий голос Изабеллы.

— Я выйду через минуту, — сказал я дрогнувшим голосом. Каждое слово казалось мне царапающим горло сырой наждачной бумагой. Я не мог дышать, стены приближались ко мне и угрожали задушить меня.